Может, развернуться и уйти? Особо смелой я никогда не была, а теперь так и вовсе сердце колотилось как полоумное. Ну в самом деле, что произойдёт? В крайнем случае, скривит своё красивое лицо и снова волком посмотрит.
Ладно, решаю войти. Не голым же он на гитаре играет, значит, ничего страшного. Я поворачиваю ручку и аккуратно приоткрываю дверь. Алексей сидит на кровати, поджав под себя одну ноги и увлечённо перебирает струны. Обращаю внимание на сильные руки, бережно удерживающие инструмент, крепкие запястья, на одном часы, на другом — кожаный верёвочный браслет. Длинные, по-мужски красивые пальцы едва касаются струн, извлекая нежную печальную мелодию. Я заслушиваюсь, но вспоминаю, зачем пришла. Кажется, что он не заметил меня даже.
— Кхм… — пытаюсь привлечь к себе внимание, — Привет.
Гитара издаёт нестройный звук, когда пальцы парня от неожиданности соскальзывают со струн, а сам он поднимает на меня изумлённый взгляд, будто я нечто столь диковинное, что крайне сложно представить воочию.
— Извини, не хотела тебя напугать, — смущаюсь я. — Слушай, Алёш, я тут подумала… — слова застревают, продираясь по горлу, — мы с тобой как-то неправильно начали.
Алексей откладывает гитару в сторону и с интересом смотрит на меня. На лице ни призрения, ни злости. Это придаёт мне уверенности, и я делаю ещё несколько шагов вглубь комнаты.
— Может, попробуем познакомиться поближе.
Я замираю, ожидая его реакции.
Он отвечает не сразу. Изучает меня взглядом. Лицо непроницаемо — не понять, о чём он думает.
— Ну давай попробуем, — Алексей откидывается спиной на стену и складывает руки на груди как тогда, когда я только вошла в дом, — раздевайся.
Я подумала, что мне показалось. Даже не сразу вникла, хотя всё прекрасно расслышала.
— Ч-то? Зачем это?
— Раздевайся говорю, бестолочь, — парень кивает на постель рядом с собой, — будем знакомиться поближе. А ты хотела о любимых блюдах или о сериалах поговорить?
Обидное слово бьёт пощёчиной. Я шокировано моргаю. Ну и сволочь же этот Шевцов! И не успеваю опомниться, как Алексей грациозно отталкивается руками от постели и в три шага преодолевает расстояние между нами. Я вскрикиваю от боли, но больше от неожиданности и унижения, когда парень зажимает в кулак мои волосы, собранные в хвост, и приближает своё лицо к моему.
— Ещё раз назовёшь меня Алёшей — я тебе ноги переломаю, — тихо говорит он. — Вообще не обращайся ко мне, и чтобы ноги твоей в моей комнате не было. Кивни, если поняла, бестолочь.
Я смотрю в его лицо расширенными от страха глазами и верю каждому слову, с ужасом понимая, что этот тип способен на подобное. И лишь когда Шевцов, не дождавшись ответа, сильнее сжимает кулак, я заталкиваю гордость поглубже и коротко киваю.