Кэндис заморгала, щурясь от яркого солнца. И тотчас поняла, что она одна – индеец исчез. Девушка села, придерживая рукой одеяло; сердце ее гулко забилось от тревоги.
– Доброе утро.
Вскрикнув, Кэндис повернулась в сторону зарослей кактусов и зарделась, когда увидела, чем занят индеец. Он затягивал шнуровку штанов. Она поспешно отвела взгляд.
– Проголодалась?
В ярком свете дня он выглядел совершенно иначе. Оказалось, что волосы у него не черные, а темно-каштановые, мерцавшие на солнце теплыми бликами. Кэндис никогда не видела таких светлых, серебристо-серых глаз. Лицо его поражало правильностью черт, как и совершенный торс, покрытый рельефными мускулами, игравшими под влажной кожей. Мягкие кожаные штаны облегали мощные бедра.
– Ты что, давно мужчину не видела?
– Не понимаю, о чем это вы. Скажите лучше, где моя одежда?
Он кивнул направо. Кэндис увидела свои вещи, развешенные для просушки на кактусах, в том числе кружевные панталоны и сорочку. Покраснев, она решилась задать вопрос, не дававший ей покоя:
– Вы… вы…
Он посмотрел на нижнее белье девушки.
– Вы это сделали?
– Что именно?
– Вы… – Она запнулась. – Вы изнасиловали меня? Он метнулся к ней и, схватив за плечи, прорычал:
– Похоже, тебе не терпится, чтобы я это сделал. Кэндис растерянно заморгала.
– По-твоему, я изнасиловал тебя во сне? – Он встряхнул ее. – Тебя это возбуждает, да?
– Нет, – всхлипнула она.
Их лица находились так близко, что Кэндис ощущала его теплое дыхание и прикосновение колючего подбородка. Его тонко вырезанные губы оказались прямо перед ее глазами.
– Тебе не терпится узнать, каково это, когда полукровка берет тебя? – Зарывшись пальцами в ее волосы, он запрокинул ее голову назад. – Да?
– Нет! – выкрикнула Кэндис. Внезапно он отпустил ее и выпрямился.
– Когда же до тебя дойдет? – с отвращением бросил он. – Этот полукровка не намерен насиловать тебя, а тем более скальпировать и убивать.
Слова индейца ничуть не успокоили ее. Она не смела пошевелиться, а когда решилась поднять глаза, его не было рядом.
Если он не собирается ее трогать, какая же участь ей уготована? Может, он продает белых женщин в рабство индейцам? И даже если он сам не коснется ее, это могут сделать другие? Лучше умереть, чем быть изнасилованной десятком индейцев.
Фыркнула лошадь.
Кэндис стремительно обернулась и увидела вороного жеребца, щипавшего сухую траву. Его ноги были перехвачены сыромятным ремнем. Она не могла поверить в свою удачу.
Наспех одевшись, Кэндис натянула сапоги и бросилась к коню. Он вскинул голову, скаля зубы.
– Тише, тише, хороший мальчик, – проворковала она. Жеребец явно не доверял ей. Протянув руку, она осторожно погладила его по мощной шее. Он отпрянул, но слегка расслабился.
