Он поднял ее и, подтащив к одному из вигвамов, втолкнул в него. Кэндис повалилась ничком, не в силах пошевелиться. Кто-то перерезал веревки. Всхлипнув от облегчения, девушка пошевелила онемевшими руками, закрыла глаза и погрузилась в глубокий сон.
Проснувшись, она не сразу поняла, где находится. Но в следующее мгновение Кэндис открылся весь ужас ее положения. Она лежала в темноте, ощущая боль во всем теле и мучительную жажду. Снаружи доносились звуки празднества: пение, смех, барабанный бой и стук трещоток. Кэндис села.
Кэндис больше не задавалась вопросом, что случится с ней, если она не сможет скакать верхом. Индейцы посадили ее прямо на спину одной из выпряженных из повозки лошадей, связав руки сзади.
Когда поднялось солнце, Кэндис догадалась, что индейцы направляются на северо-запад. Она совсем закоченела в легком шелковом платье, и прошло немало часов, прежде чем солнце поднялось высоко и согрело ее. К середине дня лицо и грудь Кэндис уже горели, обожженные палящими лучами. Раньше она никогда не отправлялась в путь без шляпы, а тем более в горы.
Женщина потянула за платье, и Кэндис догадалась. Она расстегнула лиф непослушными пальцами и сняла платье, недоумевая, зачем оно понадобилось индианке. Та ткнула пальцем в сорочку. Девушка сжалась, но, повинуясь сердитому взгляду, сняла и сорочку.
– Нет! – крикнула Кэндис.
Увидев на постели из шкур одеяло, Кэндис завернулась в него и легла. Не успела она закрыть глаза, как ее уединение снова нарушили. Вошел коренастый индеец, доставивший ее в лагерь.
– Пожалуйста, помогите мне! – взмолилась она.
Притаившись у входа, Кэндис не могла отвести глаз от гибких фигур, ритмично двигавшихся под бой барабана.
– Не могу, – с сожалением отозвался он. – Ты принадлежишь Хауке. Ты его награда. Он может делать с тобой все, что пожелает: оставить у себя или отдать кому-нибудь и даже избить, если ты ослушаешься.
К ее ужасу, индеец опустил закрывавшую вход шкуру. Кэндис забилась в дальний угол. Похотливо уставившись на нее, он что-то буркнул и указал на постель из шкур.
Индианка потрогала ее грязное платье и, поглаживая ленты, украшавшие вырез и манжеты, что-то сказала.
– Я не понимаю.
Она вдруг поняла, что имел в виду высокий апачи. Он собирается изнасиловать ее!
Очнувшись, девушка поняла, что лежит на земле. Плечи нестерпимо болели, ободранные запястья кровоточили. Индеец рывком поднял ее на ноги.
Вдруг все замолчали. Обернувшись, Кэндис увидела высокого индейца. Он был на редкость красив и, судя по реакции окружающих, наделен властью. Кэндис отважно встретила его взгляд, стараясь не выдавать страха.