– Сегодня вечером нам не полагается спать под открытым небом.
Прикосновения его теплых натруженных ладоней, казавшихся огромными по сравнению с ее руками, были на удивление нежными. Глядя на обнаженную грудь Джека, украшенную тяжелым ожерельем, Кэндис вспомнила, как он обмывал юного апачи. Когда дело было закончено, она поблагодарила.
Покончив с едой, Джек отставил миску и посмотрел на Кэндис.
Кэндис еще не спала, когда первые лучи рассвета проникли в вигвам. Вскоре шкура у входа откинулась и показалась голова Джека.
– Кэндис, у Хауки спал жар.
– Что? – изумилась она.
Ее улыбка померкла. Джек поднял ее на ноги.
Хаука метался в жару десять дней. Но одиннадцатые сутки наступил перелом, и стало ясно, что он поправится.
Она должна забыть Джека и все, что было между ними. В конце концов, она Кэндис Мэрилин Картер, а не какая-нибудь индианка.
– Сходи к ручью и вымой миски и котелок, – сказал Джек, даже не взглянув на нее.
Протянув Кэндис миску с едой и кусок маисового хлеба, Джек присел на корточки и сосредоточился на еде.
– То, что я здесь застряла, – запальчиво произнесла она, – еще не значит, что я согласна быть твоей любовницей.
Джек бросил камень через ручей. Он ощущал стеснение в груди, словно ее сжимал железный обруч.
Кэндис отшатнулась.
«Что ж, Джек быстро найдет мне замену», – горько подумала Кэндис. Луси нежно обняла ее, и она залилась слезами.
– Джек, как ты вовремя! Иди сюда и попробуй. Скажешь, чего не хватает.
Опустившись на колени, он взял ее за плечи.
– Это правда. Я предложил за тебя дары, они были приняты, мы живем в одном вигваме – больше ничего не нужно для брака.
– Я не говорил тебе, не было повода, но по законам апачей мы женаты.
– Джек, что хотел Шоцки? – спросила девушка. Он отставил пустую миску.
Конструкция из жердей и веток рухнула.
Пора вернуть Кэндис домой, родным и близким. Разве не для этого он женился на ней? Разве не этого требуют от него честь и совесть? Джек не собирался делать Кэндис своей и никогда не думал, что встретит с ее стороны столь пылкий отклик. И даже не мечтал о том, что их свяжут такая страсть и близость. А если говорить о нем, то и любовь.
– Ты моя жена.
– Но я не индианка, и законы апачей ничего не значат для меня.
Джек замер. Его мир покачнулся.
– Не обязательно, – тихо возразил Джек, наблюдая за ней. Глаза Кэндис сверкнули.
– Чтобы я остался. Кэндис прикусила губу.
Все это время Джек и Кэндис вели себя так, словно будущее никогда не наступит.
– Я не верю тебе.
Но Кэндис не слушала. Она вырвала руку и попятилась.
Кэндис нервно прикусила губу, не сводя с него расширившихся глаз. Она ощущала леденящее душу отчаяние.