Не знаю, откуда я набрался в тот момент сил, но голос мой зазвучал бодро:
— Солдаты, мне вас послал сам Аполлон! Я Фароат — стратег30 вашего царя Левкона, — они не верят, улыбаются, сейчас начнут ржать в голос, и я кричу: — Спросите об этом у хилиарха Андроника, он меня знает лично. Убейте всех в этом стойбище, заберите их стада и женщин!
Если бы не моя уловка, посул воинской добычи, уверен, никто из них не побежал бы с вестью к Андронику. Как я ненавидел их всех в тот момент! Но возможность получить повод, чтобы ограбить местных пастухов послужила достаточной мотивацией, чтобы один из них потрусил к колоне гоплитов.
Они даже развязали меня и сняли с креста. Правда, это самоуправство не понравилось местному князьку. Как и когда он подошел, я не видел.
Теперь Напита стоит надо мной и проклинает Напариса, его дочь, меня и солдат. В его руке зажат меч, и я вижу, как побелели его пальцы. Я же, своими пока даже пошевелить не могу. И мне кажется, что попал из огня да в полымя. Очевидно, номаду не стоило ничего говорить о вояках Пантикапея. Один из них врезал ему кромкой щита по голове и Напита, споткнувшись о мое тело, упал.
Я заметил, как стрелка-тростинка впилась в руку одного из солдат и как тут же они прикрылись своими большими щитами, закрыв мне обзор в том направлении, где стояли шатры и кибитки. Как боспорцы атаковали пастухов, я уже не видел. Когда смог подняться на ноги все кончилось: пленников вязали и сгоняли в толпу, резали скот, уже пылали костры и лохаги распределяли своих солдат на постой.
Я разрезал веревки на Авасии и Лиде. Когда меня окликнул хилиарх, растирал товарищам руки и ноги, хоть сам еще не в полной мере контролировал свое тело.
— Скиф, как посмел ты назваться стратегом?! — гремел его голос, а глаза, наверное, метали молнии. Его я тоже ненавижу, хоть и готов был минуту назад благодарить за спасение. Оборачиваюсь и не спеша, поднимаюсь на ноги. Пусть я избит, а из одежды на мне только кусок ткани на бедрах, но внутренняя убежденность в собственной правоте придает мне силы.
— А ты поищи среди моих вещей такой же тубус, что получил от меня. Найди и прочти, что волею царя Боспора я назначен стратегом и теперь должен возглавить конницу из скифов!
Взгляд его потеплел.
— Пусть так. Иди за мной.
Я не стал артачиться, пошел, хоть и непросто давались мне шаги.
Мы шли не долго, я сразу увидел, куда ведет меня хилиарх. На пыточном кресте висит труп Оры. У ее ног высится пирамидка из голов сородичей. При жизни проклятый номад ее пытал. Он разрезал ей живот и выпустил кишки. Темным жгутом они свисают до пирамиды из голов. Наверное, она какое-то время еще была жива и мучилась от невыносимой боли. Мне с трудом удается нацепить каменную маску, ведь Андроник что-то подозревает и пристально наблюдает, пытается понять, какая связь была между нами? Впрочем, на его месте я тоже задумался бы над этим.