Травник поднял на неё взгляд. Диара научилась уже различать за напускной холодностью его эмоции. Поэтому она не испугалась. Кто ей запрещал смотреть ему в глаза? Свечи создавали странную иллюзию спокойствия в этот раз. Может быть, они светили ярче чем обычно, но почему то после прогулки под ярким солнцем Римса, столовая в первый раз не показалась ей ни мрачной, ни тёмной. А травник, сидящий напротив больше не вызывал страха. Только любопытство и, пожалуй, жалость. А может быть, виновата странная игра света и тени, причудливо переплетавшихся на полу. Обычно она ела быстро, не оглядываясь по сторонам. И только сейчас заметила странную прелесть в таком освещении.
Эурелиус первым опустил взгляд, и Диаре показалось или он усмехнулся? А потом вдруг нахмурился.
— Уж не Грация ли ты встретила?
— Его, — не стала отрицать она. Пожалуй ей даже было немного любопытно, долго ли травник будет защищать её от секретаря Его Величества. А главное, сможет ли он? Ведь у любимцев короля везде руки, а ещё преданные слуги. Хотя, не приведи Небо, ей почувствовать эти руки. Но страха, даже при мысли об этом, она почему то сейчас совсем не чувствовала. Возможно, виной тому, непривычная обстановка в столовой. Так что даже свечи светили как-то по новому.
— Он опять разговаривал с тобой?
— Боюсь, если бы он меня заметил, дело не обошлось бы только разговорами, — невесело усмехнулась Диара.
— Он тебя не тронет, — ровным спокойным голосом произнёс Эурелиус. Но ей показалось или травник на секунду сжал кулаки. И какое ему вообще до неё дело? Справедливость? Вряд ли. Хотя, она слишком мало его знает. Может, он так же защищал бы любую девушку от посягательств Грация. Почему только ей так хотелось, чтобы не любую. Она внезапно смутилась от собственных мыслей и потупилась. Скорей бы приехал Эдмон! Он должен был уже получить её письмо. А от Гаста до Римса даже торговыми путями не больше двух недель пути. Верхом — быстрее. Конечно, какое-то время ему нужно, чтобы собраться, но…
— Ты купила то, что я просил? — Задумавшись, Диара не сразу услышала вопрос. А когда подняла голову, не поняла сердится травник или нет.
— Да, конечно. Я отдала Гастину.
— Тогда я хочу, чтобы ты сегодня помогла мне приготовить одну микстуру.
— Надеюсь, не с дурман-травой? — Не смогла сдержаться Диара.
— Нет, — неожиданно спокойно отозвался травник, — я завершил эксперименты.
Диара промолчала, предпочитая поверить. Какое ей дело в сущности было до него? Но почему то она сама не могла сказать, что заставляло её со вчерашнего дня думать о нём. Наверное, жалость.