И вот последние дни образ Сюзан постепенно сглаживался в памяти, забывался, заменяясь другим. А иногда они и вовсе сливались в один. Он не имел права забывать, но забывал!
Алистер тряхнул головой, прогоняя прочь непрошенные мысли. Пора перестать жить прошлым. Диара нуждается в его помощи, хотя, может быть, и не считает себя вправе принимать эту помощь или хотя бы ожидать её. Она гордая и уже чья то. Подумав об этом, он сжал кулаки так, что пальцы хрустнули. Она боится его и не понимает. А вот того, другого, наверное, любит. Но это ведь никак не может помочь ей сейчас.
За дверью послышались шаги. Ближе и ближе. Пришли, наверное, за ним.
— Алистер Эурелиус, — заскрипела, открываясь, дверь и в проёме возник капитан охранителей. — Просьба проследовать за мной.
Хотя бы руки не посмели связать. Он выпрямился, откинул со лба надоедливую прядь волос и медленно направился вслед за капитаном. За хранение и употребление дурман-травы полагается штраф, за попытку побега — несколько суток тюрьмы. И вот этого он никак не мог допустить. Сейчас на счету каждая минута. Надо договориться, причём так чтобы выгодно было им обоим. Он ведь пока не знает, где искать Диарлинг и что с ней произошло. При мысли о ней, в груди поднималась ярость и ещё тоска. Если Граций что-то с девушкой сделал… Алистер сжал кулаки, пытаясь погасить волну ярости в груди.
Капитан остановился перед кабинетом и впустил его внутрь, затем вошёл сам. Никаких охранителей или оружия. Алистер попытался ощутить чувства капитана, пользуясь тем, что мало кому было известно, что он эмпат. Настороженность и смесь холодного недоверия с интересом, а ещё надежда. Как он и думал. Он зачем то нужен капитану.
— Господин Эурелиус, вы знаете, за что вас арестовали и почему вы оказались в тюрьме?
— Разумеется, — осторожно ответил он.
— В таком случае я предлагаю вам сделку. Вы готовите снадобье для моей Милли, я отпускаю вас.
— Что в нём особенного, в этом снадобье? — Напрягся Алистер. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
— Милли умирает от чахотки. Никто из лекарей не смог помочь ей.
— И вы думаете что это смогу сделать я? — Алистер скептически поднял бровь. Нет, насколько он чувствовал, капитан не врал.
— Мне вас очень хвалили. Если вы хотя бы просто попытаетесь, я забуду случай с дурман-травой.
— Дайте мне неделю и я сделаю всё, что в моих силах, — хмуро ответил он. Сюзан умерла от чахотки. Нет. Он не верил в прощение, но может быть это попытка исправить то, что он не смог сделать тогда.
Но сначала надо заглянуть к Грацию.
Выйдя из тюрьмы, Алистер направился прямо к дому, где как он знал временно жил секретарь Его Величества. Знакомства с этим типом он предпочёл бы избежать в любом случае, но в той, почти прошлой жизни, он вынужден был вращаться в этих кругах вместе с отцом. Может быть, сейчас, это сыграет ему на руку. Хотя здесь, в этом Небом забытом Римсе никто почти не знает, кто он и откуда. Он сам так решил и не желает менять своих решений. Так надо.