Я сел. – Да. Она была удивлена, услышав меня.
– Я тоже удивлен, – сказал Рик. – Но я рад. Приятно слышать твой голос, Джесси. Я серьезно.
Он говорил совсем не так, как раньше. Во–первых, Рик, которого я помнил, никогда бы не сказал мне ничего столь доброго и сентиментального. Кроме того, в его голосе было что–то дрожащее, чего я никогда раньше не слышал. Он действительно мог измениться?
– Мне тоже приятно снова услышать твой голос. – Я посчитал, что будет правильным так сказать.
– Значит, мама рассказала тебе о моих раковых страшилках, – сказал он.
– Да. Мне было жаль это слышать. Но сейчас у тебя все в порядке?
– У меня все очень хорошо, – ответил он. – Вообще–то, лучше, чем когда–либо. Это может звучать безумно для тебя – для любого, кто не прошел через то, что я прошел, но когда что–то подобное происходит с тобой, иногда даже практически благодарен за это. Это открывает глаза ... ты знаешь.
Мой желудок сжался, потому что именно эти слова произнесла Надя, когда мы сидели на скамейке у реки.
Внезапно я почувствовал себя аутсайдером в этом переживании, которое они разделяли – переживании, о котором я ничего не знал.
Ну, или все–таки знал. В своей работе я ежедневно видел вещи, которые большинство людей никогда не видят.
Но все же я почувствовал укол ревности при мысли, что у Рика и Нади было взаимное понимание чего–то настолько глубокого.
– Я рад, что ты в порядке, – сказал я. – И я слышал, что ты ушел с работы?
– Да. Я знаю, это звучит банально, но я должен был выйти из той крысиной гонки в Лос–Анджелесе. У меня было достаточно денег, отложенных на инвестиции, и Кристина хотела поселиться поближе к своим родителям, поэтому я продал квартиру. Мама рассказывала тебе о Кристине?
– Она упоминала ее, – сказал я. – Поздравляю.
– Спасибо. Она удивительная женщина. Надеюсь, ты когда–нибудь с ней познакомишься.
– Это было бы неплохо, – ответил я, опять же, потому что это было правильно сказать. – Послушай, настоящая причина, по которой я звоню... – я запустил пальцы в волосы. – Мне нужно поговорить с тобой о твоей дочери.
– Ты имеешь в виду Эллен? – Он на мгновение замолчал. – Мама сбросила на тебя много бомб, не так ли?
Я постучал пальцем по колену и задумался, как я собираюсь затронуть эту тему. Оглядываясь назад, я думаю, что мог бы выкачать из него информацию и заставить его рассказать мне все то, что он, возможно, не сказал бы иначе, но я не мог заставить себя подставить его таким образом. Несмотря ни на что, он все еще был моим братом.
– Насчет этого... – начал я. – Когда я позвонил маме и папе, я уже знал, что ты подаешь на мать в суд за опеку. Поэтому я и звоню тебе сейчас.