— Эви, посмотри сюда, — позвал меня Кир.
В его руках был складной нож. Но не такой, как я видела раньше.
— Что это?
— Универсальный нож, как я понимаю. НО он очень старый. Деревянный обух нецелый. Штырь с пятнами ржавчины, а нож…
Устинин вынул из обуха клинок странной формы. Округлый обух и чуть искривленное лезвие, с ржавыми сломами.
— Или нож плохого качества, или он очень-очень старый.
— Возможно, что и то и другое верно. Больше в ноже нет функций?
Кир внимательно осмотрел находку.
— Нет, — покачал он головой. — Нож довольно толстый…
— И короткий… — подметила я.
— И похож на орудие убийцы, которым он вырезал кожу, — закончил мысль Устинин.
— Изымаем? Покажем Элле, уточним ее мнение о нашей догадке.
— Да, так и сделаем.
Больше в комнате Исидора мы ничего не нашли. Вернув печать, мы отправились в город. Я, минуя участок, отправилась в академию. Мне предстояло многое проверить.
С отпечатками я провозилась несколько часов. Уже работники кафедры ушли домой, окончив трудовой день, а я все сидела, сравнивала отпечатки, снятые с бутылок, денег и фотографий.
Кир оказался прав, фотографии девушки принадлежали убитому Дункану. На это указывали следы пальцев рук на глянцевой бумаге. Никаких других отпечатков на фото не было, значит, убитый очень дорожил ими.
Я отправила сканы фото Осику, с просьбой проверить девушку и найти ее. Мне казалось, что обязательно нужно ей сообщить о смерти Исидора.
На бутылках было много различных образцов. А на деньгах два. Первый принадлежал Исидору Дункану, а второй был неопознан. Но многие следы на стеклотаре были идентичны второму образцу на деньгах. Из чего я предположила, что эти следы принадлежат Мартыну Родварку.
Нож самостоятельно я исследовать не стала. Решила попросить помощи у Эллы.
Отпечатав фотографии, я собралась домой. Только вот не сразу сообразила, как попаду в общежитие. На улице было темно и сыро. Общественный транспорт заканчивал свою работу, а ловить попутку не хотелось. Решила переночевать в кабинете, в отделение. Там сухо, тепло и безопасно.
Выходя из дверей академии, я не сразу заметила темный автомобиль. Поэтому, когда он издал громкий сигнал и «поморгал» фарами, я испугалась и чуть не бросилась наутек. Но открывшаяся передняя дверь автомобиля и недовольный окрик Устинина.
На негнущихся ногах я пошла к знакомой «тундре» и залезла на пассажирское место.
— Я даже не буду спрашивать, о чем ты думала. Но, признаюсь, что ожидал подобное безрассудство в твоем исполнении.
— Я натура увлекающаяся… — попыталась оправдаться я.
— Я тоже. Но это не оправдание глупости.