Сдерживаемые до этого слезы, полились сплошным потоком.
Стараясь подавлять всхлипы, я закрыла рот рукой и потянулась к крану, чтобы включить душ на полную мощность.
От скопления воспоминаний, душащих меня, начинала болеть голова.
Мне одновременно хотелось вновь позвонить Роме и объяснить все, как он и просил, сказать, что то, что я ему написала – просто глупость, и я правда не знаю, что со мной сегодня такое. Но с другой стороны я знала, что не стану этого делать. Стану прежней. Верну все назад. А то, что было, сохраню в дальнем углу памяти. Или постараюсь стереть, чтобы не причиняло боль, которая наверняка вскоре поселится где-то неподалеку.
Губы все еще немного горели от воспоминаний о жарких поцелуях, о том огне, что вдруг так резко погас. Руки помнили прикосновения к теплому телу, которое хотелось изучить этим же вечером, окончательно потеряв рассудок и заставив плавиться наши сердца.
Ромин Форд, гонки, скорость, сумасшедший день нашего несвидания. Все смешалось воедино, поделив мое сознание на две равные части. Черную и белую. Только вот какая из них правильная, нельзя было определить однозначно.
За дверью вновь слышалась трель отцовского телефона. Правда, не долго. Вскоре папа поднял трубку и стал о чем-то говорить. Я знала, что это Рома. Знала, что он ничего не понимает. Знала, что ему может быть больно от моих слов. Но ничего не делала. Только залезла, не снимая одежды, под струи воды и уселась на дно ванны, поджав к себе ноги.
Мой взгляд рассредоточился, как это обычно и бывало. Я ощущала то, как теплые струи стекают по моему лицу, как ткань платья липнет к телу, как макияж течет по щекам. Словно я снова на улице под дождем вместе с Аморским, которого только что собственноручно оттолкнула в угоду воспоминаниям детства.
Когда я выросла, поняла, что не была виновата в смерти Маши. И тетя Света тоже наверняка знала это. Но она не пришла, не извинилась за свои слова. Она перестала общаться с моей матерью и вскоре переехала в неизвестном направлении. А я осталась здесь. Точно так же сидя в ванной под струями воды и все еще видя перед собой ее лицо. Каждый день и каждую ночь. Плакала, просыпалась от того, что раз за разом видела во сне свою подругу, которая протягивала ко мне руку и предлагала убежать вместе с ней. А я отказывалась. Тогда она толкала меня, крича, что ненавидит, и я просыпалась. А наутро выходила из своей комнаты и выполняла все, что мне скажут, лишь бы снова не услышать этих слов. Лишь бы из-за меня больше никто не умирал.
Спустя какое-то время раздался следующий звонок – в дверь. Возможно, без своего музыкального слуха я бы его и не услышала из-за сильного напора воды.