- Все из-за тебя, Нелька, - проворчал он напоследок, окидывая меня уничтожающим взглядом и выбираясь из машины.
Я закатила глаза и тоже покинула семейный автомобиль, не желая больше пререкаться с братом. Не сегодня, когда мое настроение только-только стало улучшаться, а отношение родителей ко мне несколько изменилось.
- Дочь, ты не заглянешь в почтовый ящик? – обратилась ко мне мама, когда мы уже находились в подъезде, а она несла в руках пакеты с привезенными мной сувенирами. – Заказала на днях какую-то японскую маску для лица. Должны вот-вот доставить.
- Конечно, - перехватывая из ее руки знакомую связку ключей, ответила я и отступила в сторону ящиков. Она же проследовала за отцом в сторону лифтов.
Извещение о посылке и вправду было там. Как и еще один листок, сложенный пополам. От знакомого ощущения в руках мое сердце замерло на долю секунды. Я знала этот тип бумаги. И я видела подобную дома у Ромы. Он говорил, что его мать любит приносить ему с работы лишние холсты и бумагу для рисования. Надеется, что тот не забросит его окончательно.
Судорожно развернув листок, взглянула на изображенный на нем рисунок. Тот самый, что однажды не дал мне поднять с пола Аморский. Только на этот раз он был дописан полностью, а внизу была приписана ровным почерком небольшая надпись.
«Быть вдохновением – значит иметь в своей власти душу творца. Обращайся с ней осторожнее».
Я несколько раз моргнула, чтобы уловить смысл фразы, а затем сделала глубокий вдох и провела по ней пальцами.
Почерк не был похож на Ромин. Слишком мелкий и округлый, в то время как у него он более острый и растянутый. Несколько раз мне довелось видеть то, как он пишет, быстро выводя буквы левой рукой. Но быть может, если он будет стараться и не спешить, то выйдет нечто подобное.
«Да-да, это он написал, - вещали взбудораженные неожиданным подарком мысли, - он тоже скучал и искал встречи с тобой».
Я снова взглянула на изображение. Девушка, вскинувшая руки вверх, кого-то неуловимо напоминала мне. И удивительным было то, что я вновь стала узнавать в ней саму себя.
Вспомнив о том, что Рома – любитель замысловатых техник, перевернула лист в обратную сторону и увидела перед собой ангелоподобное существо, сложившее крылья за спиной и падающее вниз, закрыв глаза и отдавшись на волю развивающего его волосы ветра.
Метафора была красивой. И рисунок был красивым.
А его автор, еще недавно своей рукой касающийся слегка шершавой бумаги, вновь сумел незримо дотронуться с помощью него до меня и заставить поверить, что не все еще потеряно и теперь я смогу все ему объяснить. Ведь все, чего я теперь боялась – это не быть выслушанной. Быть отвергнутой, что, в общем-то, было бы вполне логичным. Сейчас этот вариант не был таким уж категоричным.