— Я тебя на сегодня отпустил, — сказал ученый, даже не взглянув на помощницу.
— Я хотела узнать, что с вами, — проговорила она.
— Со мной — ничего, а ты свободна, — произнес Виктор.
— Вам плохо? — обеспокоенно спросила Филлис, заметив на его белоснежной рубашке красноватые разводы. — Вам нужен целитель?
— Заткнись! — воскликнул вампир. — Повторяю: уходи.
— Я что-то сделала не так? — поинтересовалась девушка. — Может, я не должна была относить клиентам лекарства? Может, вы мной недовольны?
— Нет, — прервал её самобичевание Виктор. — Уходи, прошу.
— Хорошо, — согласилась Филлис, вставая со стула и двигаясь по направлению к двери, — если вы хотите, чтобы я ушла, сделаю это с превеликим удовольствием.
— Красивое платье, — услышала она перед тем, как дверь замка с грохотом за ней закрылась.
Почему-то девушке хотелось плакать. Выгнал, словно между ними ничего не происходило. А происходило ли или ей почудилось? Кутаясь в полы плаща, Филлис медленно оставляла за собой замок. Поднимая юбки, она двинулась прочь от набережной. Дождь пошел сильнее, холодными каплями оседая на одежде. Редкие прохожие спешили укрыться под навесом.
Девушка как сейчас видела перед собой равнодушное лицо Виктора. Прокручивая их быстрый разговор в голове, в одном она убедилась точно — ему плохо, и он ни за что не попросит помощи. Потому что слишком горд, чтобы просить. Потому что слишком привык к одиночеству. Потому что считает себя сильным мужчиной, которому чужое участие и не требуется. Дрожа от холода, Филлис подняла голову вверх и позволила дождю стекать по её лицу. Она взглянула на небо, подернутое чернотой, и слабо улыбнулась.
— Филлис! — окликнул её знакомый мужской голос. — Неужели это ты?
— Привет, Джаракомб, — поздоровалась она. — Да, это я.
— Выпьем вместе в таверне? — спросил старый знакомый.
Он выглядел по-модному одетым — белая рубашка с напуском на талии, пышные длинные рукава и манжеты, перевязанными в нескольких местах лентами. Пояс штанов закрывает баска, шпага на поясной портупее. Поверх плащ без рукавов с широким отложным воротником, застегивающийся на пуговицы. На голове — шляпа, на руках — кожаные перчатки коричневого цвета.
— Не могу, — отказалась Филлис, — меня дочь дома ждет.
— Когда ты родить успела?! — изумился Джаракомб. — Мы не виделись-то пять лет.
— Тогда и родила, — произнесла девушка, — извини, я спешу. Пока!
Филлис засеменила домой. Дождь набирал обороты, яростнее стуча по крышам. Она прибавила шагу, непогода разыгралась. Холодные капли стекали по одежде, забираясь под ворот и принося холод.