Мир приобретает цвета и краски. С рыком Арнаэль кончает, а я испытываю блаженство. Воздержание сказалось на нас обоих. Мы валяемся в постели, наслаждаясь друг другом. Мне хорошо. Даже очень.
— Ты прекрасна, — сообщает мне жених. Я улыбаюсь в ответ. — Ивет, у меня есть сын.
— Лучше поздно, чем никогда, — замечаю философски.
— Он взрослый, у него своя семья, — продолжает рассказывать Арнаэль. — Он выбрал людскую жизнь и отказался от бессмертия ещё в юном возрасте.
— Где он живет? — интересуюсь я.
— В Треугольном городе, — отвечает он.
— Он приедет на нашу свадьбу?
— Возможно. Я отправил приглашения родственникам два месяца назад. Не все дали ответ.
— Мы можем и сами его навестить.
— Ты — чудо!
Отлично. У меня будущий муж — манипулятор. Как ловко он меня провел! А я сама повелась. Что ж, если тайны не хотят открываться сами, то сама их выпытаю. Ладно, расспрошу. Вопросов никто не избежит.
[1] Мореска — остается в эпоху Возрождения одним из самых популярных танцев, становясь принадлежностью различных городских театрализованных зрелищ и спектаклей зарождающегося музыкального театра. В период между 1550 и 1650 мориско был непременным атрибутом любого значительного придворного празднества. Там она утрачивает свои исконные приметы народной игры, (сохранив, однако, маску мавра), и постепенно превращается в фигурный танец торжественного, часто воинственного характера. Мореску танцуют на балу и в деревне, профессиональные танцовщики и представители высших слоев общества.
Знаете, за то время, когда спокойствие главенствовало в доме, я смирилась с тем, что приключений больше не будет. Зря надеялась, впрочем. Но обо всем по порядку.
Очнувшаяся Белая Снежка решила, что носит в себе дитя богов. Она решила сообщить об этом всем. Буквально. Теперь в замок стекались толпы народа, чтобы лично увидеть, как беременная девушка показывает свой огромный живот. Подождите! Это только начало.
Белая Снежка сама уверовала в собственную ложь. И напрочь забыла о том, что её ждет дома муж. Местная «звездочка» принимала помощь в любом виде. Её пытались выгнать, но Тараниэль запретил. Этот пройдоха решил наживится на божественном дитя. И слава покатилась по городам и весям. Мда… кого-то жизнь ничему не учит.
Блаженство Арнаэля никто не мог поколебать. Даже я, заявившая, что мои родители возвращаются в город. О собственном решении родители мне сообщили перед отъездом — конечно, я ничего уже не могла сделать. А наша свадьба в апреле так и зависла нерешенной проблемой. Нашлись другие проблемы и неприятности.