— Да ну вас всех! — девушка развернулась и побежала к замку, забыв про корзинку, наполненную на треть желудями.
В тот день она решила не разговаривать с Ханной.
«Это ей за вчерашнее. И вообще».
Но когда подбегала к крепостной стене, то увидела, что от главных ворот отъезжают конные охранники и крытая повозка, запряженная двумя лошадями. На козлах вместо кучера сидел сам Джереон Кёрбер.
Среди провожающих не видно было Одиль и сестёр.
«Значит, он едет с матерью».
Герти не хотелось лишний раз попадаться на глаза отцу, и она спряталась за углом крепостной стены, чтобы дождаться, когда родители отъедут на приличное расстояние.
В кухне ей выдали обед и сказали, что его сиятельство вместе с Ханной отправились в город.
— Пусть едут. Я всё равно с ней в ссоре, — Герти доверяла кухарке Марте. Особенно с тех пор, как Одиль выписала из столицы нового повара и назначила его главным. — Надоело её кислое лицо хуже горькой редьки.
— Часто же ты лопаешь горькую редьку, — усмехнулась Марта.
— Ты и сама так говоришь, хоть не деревенская, — парировала Герти и мечтательно улыбнулась. — Хорошо, что Ханна укатила в город. Когда она приедет, то уже забудет, на что дулась. К тому же, всё равно привезёт мне что-нибудь новенькое. Или вкусное.
Однако к вечеру родители не вернулись.
И назавтра.
И через два дня.
И даже через неделю.
Со дня отъезда ландграфа зарядили дожди. Герти сама топила камин и сидела в башне с вышивкой, глядя через мокрое окно на дорогу.
Ламмерт от неё прятался.
Сама Герти почему-то избегала Дедрика.
Утром седьмого дня Марта сказала, что Одиль поднялась задолго до рассвета и отправила поисковые отряды во все стороны, потому что в замке никто не знал, куда поехал ландграф.
Услышав это, Герти отодвинула блюдо с куском холодного пирога, не в силах проглотить ни кусочка.
К вечеру вернулись поисковики с востока с новостью о том, что в Серых горах обрушился узкий серпантин. Маленький отряд его сиятельства вместе с повозкой рухнул в глубокую пропасть…
— Новенькая… — Кай высился над Герти, высокий, чёрный, нечеловечески-сильный…
От него тошнотворно несло свежей кровью. А рукав рубашки мокро блестел.
— На т-тебе кровь Сиглинд, — проговорила зачем-то Герти, — Ты убил её.
— Нечаянно.
«У него радужки глаз стали тёмными».
— Ты и меня убьёшь? — ныла ударенная правая лопатка, но это сейчас казалось такой мелочью.
— Не знаю, — Кай обернулся на кровать и долго смотрел на посиневшее тело своей любовницы.
— Убийцы всегда избавляются от свидетелей, — обреченно прошептала Герти.
Кай повернулся к девушке, стоящей в шкафу.