— Спасибо, — голос девушки прозвучал глухо.
Она перешагнула порог двери и продолжила подъём на следующий уровень в компании сытого вампира.
Глава 7. Щелчок мышеловки
Она не хотела входить в Тёмный Храм.
Не потому, что место это было овеяно жуткими слухами и с детства вызывало подспудную неприязнь — время изменило взгляды Герти на жизнь, в том числе и на роль Тёмных супругов в жизни каждого человека. Но сейчас под сумрачными сводами обители Тьмы лежали тела её мёртвых родителей.
Она остановилась. И густые слёзы тут же застлали глаза туманом.
Ей что-то говорили, дёргали за руку. Наконец она поняла, что задерживает людей. Толпа напирала с возмущёнными шепотками, сжимая её с боков и толкая.
Потом кто-то велел черни расступиться.
Кто-то с тихим голосом, не терпящим возражений. Этот мужчина взял её под руку и мягко надавил на спину, вынуждая идти. Герти сделала несколько шагов в тумане, а потом сморгнула крупные капли и по наитию глянула на высокую тень слева.
В своём новом спутнике она узнала дядю Отто.
Брат Одиль — полноватый мужчина лет сорока носил окладистую бороду и пах почему-то кислой капустой и дымом.
Внутри Тёмного Храма было душно и сумрачно. Стены главного зала ожидаемо оказались чёрными, а вот звёзды на стенах были сделаны не из меди, а из какого-то белого металла, отполированного до серебристого блеска. Чадили лампы, курильницы источали сладкие ароматы масел.
Впереди высились статуи Тёмных Супругов, отлитые из металла и зачернённые. Герти осмелилась поднять голову вверх. Но встретившись со строгими лицами хозяев Мрака, опустила глаза к их огромным ступням.
У ног величественных статуй стояло шесть гробов. Закрытых крышками от впечатлительных людей.
В один из них — самый большой и богато украшенный — положили тело ландграфа Кёрбера.
В котором лежала мать? Наверняка знала Одиль — она занималась подготовкой к церемонии проводов. Но Герти поняла, что не посмеет спросить. Да и не сможет — если она разомкнёт губы, то уже не сумеет держать себя в руках. И вместо молчаливых слёз бросится, как Одиль, на пол, и начнёт биться в истерике, будто рыбина в сетке.
Запели жрецы, выходя из боковых проходов. Казалось, им не было дела до плачущих родственников, в руках их горели толстые свечи. И даже когда воск с них стекал на бледные пальцы, никто из носящих чёрное не дёрнулся, не спутал слова.
«О, боги… для них даже проводы в иные миры — ремесло».
Когда песнопения закончились, Одиль упала на гроб Джереона. Она гладила пальцами золоченные украшения, а чёрные служители терпеливо ждали.
Наконец, Ламмерт, который всё это время утирал собственное опухшее лицо, помог матери встать на ноги. Жрецы подняли гробы и начали уносить их в недра Храма для того, чтобы без свидетелей поместить в подземный некрополь.