Так вот в чем был секрет его спокойствия! Мое волнение тоже стало потихоньку отступать. Если уж сам Костя во всем уверен…
Дверь храма заскрипела и открылась, впуская в помещение дневную жару. Все головы повернулись к Марко, быстро шагавшему к нам. В руках блондин держал уже знакомый резной ларец с гербом Серениты.
Костя дождался, пока брат сам подойдет к нему и передаст ценную ношу, а затем внимательно осмотрел коробку.
— Печати целы, — объявил он.
— А документ? — Сибилла вышла вперед. — Он внутри?
Щелкнули запоры. Не торопясь открывать, Костя повернул ларец и нажал на выступающие камешки, которыми тот был инкрустирован. Раздался еще один щелчок. Только после этого адвокат достал из коробки знакомый лист пергамента с латинскими надписями и уже собрался поднять его над головой, чтобы продемонстрировать совету беспочвенность их подозрений.
Однако в последний миг Костя остановился и шепотом произнес:
— Вот дьявол.
— Что? — встревожилась я.
Заглянуть в бумагу я не успела. Лоренцо, снова провернувший трюк с мгновенным перемещением, вырвал ее из рук Кости и всмотрелся в искусно выведенные буквы. Спустя секунду он скомкал документ и швырнул его к стене, уничтожающе глядя на нас. Слова на итальянском, сорвавшиеся с губ старого вампира, вряд ли бы чем-то иным, кроме как изощренным ругательством.
— Что там, Костя? — не отставала я, вцепившись в его рукав.
Я впервые видела, чтобы непробиваемый адвокат, начинавший казаться мне железобетонным, был таким подавленным.
— Фальшивка. Без твоей подписи, — безжизненно ответил он.
— Изменник, — процедил Лоренцо, вцепившись ему в горло и сжав так, что что-то отчетливо хрустнуло. — Ты продал нас инквизиторам. И ты расплатишься за это собственной жизнью!
Все время, пока они сидели в церкви, под маской абсолютного спокойствия Константин прятал страх. Не за себя — он мало о чем беспокоился настолько же мало, как о своей долгой вампирской жизни. О ком он действительно беспокоился, так это о непутевом брате и немного о затворнике Драгане, к которому, несмотря ни на что, успел привыкнуть за долгие годы жизни в замке. Но больше всего — о девчонке.
Именно о ней Константин думал, когда ледяные пальцы Лоренцо сжались на его шее так, что захрустели позвонки. Без чертового договора, чтобы его побрали все демоны ада, наследница Долгорукова, не умеющая колдовать и ничего не знающая о высших, станет не нужна деревне. Ее сожрут в прямом и переносном смысле, а затем отправятся спасать идиота Джеронимо, который после смерти отца клялся, что в гробу видал все эти разборки с высшими и инквизиторами и что хочет простой человеческой жизни, а потом позволил себе угодить к братству колесничих.