— Ну, а теперь мой сюрприз!
Я медленно поворачиваю голову и всматриваюсь в его лицо. Я пытаюсь прочитать, понять, что происходить, но не могу. Вдруг он протягивает руку с телефоном и поворачивает его так, чтобы я видела дисплей. Сначала я ничего не могу понять. А потом мой взгляд наконец фокусируется и я понимаю, что он показывает мне фотографию…
— Ничего личного, детка! Но нельзя рисковать!
— Нет…нет! О, Боже, мой…Яна
На фотографии на меня смотрела обездвиженное тело мой подруги, которая лежала в лужи крови..
Громов, отпусти его! Громов, ты убьешь его!
— Пох*й!
— Товарищ капитан, прекратить! Это — приказ!
Мне было все равно, сейчас, на все: на звания, регалии, и не важно кто передо мной, хоть папа Римский. Я хотел одного — выпустить на ружу свой гнев. Все, что накопилось, все, что рвалось изнутри, и не давало мне покоя, уже практически сутки. Грёбаные сутки, целые грёбаные сутки, я не знаю где она? Жива ли еще? Все, что я знаю — она у него! И одному только Богу известно, что он сделает или уже сделал с ней! Я никогда не молился, но сейчас, я готов даже на это! Лишь бы она была жива, лишь бы с ней ничего не случилось! Я — сам, муд*к, во всем виноват! И если с ней что-то случится…*ля! Никогда еще мне не было так страшно! И страшно не за себя, а за нее, что я не успею….Опять! Сука! Как только думаю об этом, кровь стынет в жилах!
— Громов! Перестань! Ты — убьешь его! А он нужен нам живым! Слышишь меня? Громов!
Моя рука, наносившая удары, зависла в воздухе, в каком-то жалком метре, от лица. Точнее, того, что раньше было лицом. Не отдавая отчет своим действиям, я бил его, что есть сил. Остервенело, вымещая все то зло, всю ту ненависть, что накопилась во мне, за все это время!
Роман! Мразь! Наконец-то у меня были все доказательства! И как-только, тварь, открыла свой рот, и заявила, что "типа девчонка" уехала, мой долбанный самоконтроль полетел к чертям! Сука! Как-только додумался до этого! И мне стало на все похрен! На наш план, на тайную операцию, что подготавливалась не одну неделю, на все! Мой мозг отказался анализировать, глаза застелила пелена, накрыла с головой.
— Да, оттащите же его! — где-то на задворках моего сознания, я слышал приказ, но не мог остановиться. Это как, красная тряпка, для быка. А сейчас меня пытались удержать, два бойца, но им со мной не тягаться.
— Да, все, отпустите меня! — отстранился я от них, и сплюнул на пол, одновременно скидывая с себя куртку, и закатывая рукава рубашки.
Этот ублюдок валялся около стола, весь в крови, но еще дышал. Мразь! Еще чуть-чуть и от него остались бы воспоминания!