Изображение сменилось и передо мной предстало изображение генерала Кузнецова, век бы его не видеть. Тут сложно будет отбрехаться, но, надеюсь, видео, на которое я постоянно ссылаюсь, мне поможет.
— Капитан Соколов, я получил Ваш рапорт и тот продукт компьютерного монтажа, который Вы по непонятной мне причине выдаёте за оригинал. Как Вы могли предположить что в «ЭТО» кто-нибудь поверит?
— Тащгенерал, видео подлинное, как и мой рапорт. — хорошо, что возмущение удалось скрыть. Ну, я так надеюсь. Проще было бы отчитаться перед Басовым: тот имеет образование биолога, и его проще было бы убедить. Скорее всего, он сам мог заинтересоваться такими организмами, и потеря станции не стояла бы так остро.
— И кто подтвердит Ваши слова? Единственный выживший, кроме Вас, в шоке. — ещё бы он не в шоке был! Как он вообще выжил? Штатный врач Шеверман сказал, что в слизи, которую мы притащили на костюмах, содержится токсин. Точный тип он определить не смог, но примерное действие выяснил. Выделяемое каракатицей вещество относится к типу нервно-паралитических. Частично эффект удалось нейтрализовать, и сейчас Сидорчук в госпитале «Старнек». Главный врач госпиталя заявил, что поставит его на ноги за месяц, если не меньше.
— Товарищ генерал, к отчёту был приложен отчёт штатного врача и главврача госпиталя.
— В отчёте «Старнек» слишком мало данных: вещество почти разложилось, когда Вы его им предоставили. Ваш же врач. Именно, что Ваш, и верить ему у меня причин нет. — вот баран упёртый, а ведь гений тактики. Какого хрена он тут вообще забыл?!
— Вы хотите сказать, что мы всем составом тут секретное отравляющие оружие разрабатываем? У нас из оружия на борту только сало.
— Наслышан об этом инциденте. Поверьте, я лично буду следить за расследованием того, как у Вас на борту оказалась партия немецкого оружия. А за потерю станции Вы будете отвечать перед трибуналом.
— Между прочим, неплохого оружия, которое работало после стольких лет без ухода. — вот ведь пенёк замшелый. Получилось так, как я и предполагал.
— Ты сомневаешься в российском оружии? Не смогли очистить станцию с пятью ротами солдат от фанатиков. — У него чуть ли не дым из ушей пошёл.
— Скока-скока Вы сказали? Пять рот? Да у меня, мать вашу, на борту было десять сержантов и пятьсот салабонов только из призывного пункта, у которых кроме формы нет ни**ра! И я, в отличие от некоторых ваших родственников, сам звание получил, и меня никто за уши по должностной лестнице не тянул. И перед тем, как указывать мне, кого я позорю, вспомните, чьи сыновья сейчас пропивают свою жизнь и кувыркаются со шл****и. Всё, доклад окончен! — вырубаю связь, чтобы не видеть его красной морды. Вот урод, за живое задел. Меня аж трясёт. Надо собраться и решить, что делать. Трибунал мне уже обеспечен. Но выслушивать это после того, через что пришлось пройти на той станции, выше моих и так потрёпанных сил. Уняв нервную дрожь, уже хотел подняться и пойти искать нашего завскладом, у которого по-любому можно разжиться ста граммами горилки. На экране загорелся значок входящего сообщения. Ну что, прочтём. Один хрен уже ничего не изменишь. Пусть я и уже остыл, но о генерале-то точно этого не скажешь. Кликнул на иконку сообщения и начал читать.