Все в новой форме теперь ходим. Зря, что ли, выбивал? Правда, есть одно «но» — нашей формы на складах не оказалось, и нам прислали полевую форму планеты «Полночь». Нет, форма по качеству очень даже, только поверхность «Полночи» чёрная, что-то там с минеральным составом. Теперь ходим, как войска SS, короче, кино и немцы. Вышел бедный медик с утра из своей каюты и попал в свой же медотсек. Мы же не знали, что он у нас историей увлекается, вот и подумал, что «власть-то меняется». Весело, короче.
Не, ну не оставлять же людей без формы! Так они хоть на солдат похожи. Навигатор ещё этот, потомок Чарли Чаплина, спрашивает: «А в училище Вы звание ефрейтора часом не носили, mein Führer?» Мало того, что мне теперь медика приходится по всему кораблю ловить, так солдаты — они ж как дети.
Зная Князева, если до него дойдёт информация, точно будет ахтунг. Сейчас я наблюдаю на обзорном экране станцию «Севастополь» — внушает. Огромная, больше пяти километров в диаметре исследовательская станция занималась, пожалуй, всем, чем можно: от разработки новейшего оборудования по переработке газа до генной инженерии. Последнее, кстати, мне очень не понравилось, поэтому я сейчас в защитном костюме «на всякий случай».
Похоже, крайний случай настал: станция не выходит на связь. Изначально я надеялся на выход из строя ретранслятора, но, похоже, всё серьёзнее.
Дурные предчувствия зародились где-то на грани сознания. Молчали как рубка связи, так и диспетчерская. В системе вообще ничего не подавало признаков жизни. Даже не видно транспорта корпораций, который часто проходил ремонт на военных верфях. Конечно, за откат кому надо.
Относительно новая станция появилась здесь десять лет назад, когда в соседней системе начали разрабатывать газовый гигант. Человечеству с всё увеличивающейся численностью стало не хватать ресурсов. Сейчас же она встречала нас тёмными и пустыми коридорами, стыковочный док оказался пуст.
Я решил, что лучше всё проверить самому. Риск, конечно, есть и немаленький: засада или случайная пуля. Но всё же, если я сейчас реабилитируюсь за предыдущий провал, то в пехоту уж точно не сошлют. Да и есть что-то такое на грани восприятия: не могу я на борту сидеть, прям зудит пойти туда самому.
Тем не менее, сам я под пули лезть не хочу, поэтому буду подымать первую роту. Ещё в пути я приказал сержантам проследить, чтобы все отправились спать. Как утверждает единичная но печальная практика, лазить там можно часами. Поэтому: рота, подъём! Боевая тревога!