Даже самое первое впечатление от обобщенных портретов показало, как равномерно нарастают черты монголоидности от туркмен-йомут (самая юго-западная группа) до каракалпаков и казахов (самая северо-восточная группа) и у мужчин и у женщин. Основное впечатление нарастания монголоидности создается за счет глазной области: набухает верхнее веко, граница его складки опускается ниже, внутренний угол глаза все более прикрывается веком— так называемый «сэпикантус». Несколько меньше на итоговом портрете проявилось нарастание монголоидности, сопровождаемое увеличением ширины лица в области скул. Наши эксперименты еще раз показали, что обобщенный портрет может нести объективную информацию об антропологическом типе той или иной группы населения и, что не менее важно, он чувствительно реагирует на присутствие в группе двух антропологических типов и их соотношение. А ведь выделить варианты в смешанном типе с помощью традиционных методов анализа не столь просто.
Рассматривая обобщенные фотопортреты населения различных районов огромной территории Средней Азии, мы ни на одном из них не видим многоконтурности изображения. Это очень важное наблюдение. Оно свидетельствует о том, что некогда подвергшиеся смешению этнически далекие племена ныне являются вполне сформировавшимися группами. Процесс их этнической консолидации, интенсивно протекавшей при переходе от кочевого образа жизни к оседлости, на современном историческом этапе завершен.
В то же время обобщенный фотопортрет вскрыл или, вернее, напомнил некоторые более или менее известные исторические особенности быта и обычаев, накладывавшие свой отпечаток на внешний облик последующих поколений. На обобщенном снимке представителей туркмен-йомут женщины выглядят много европеоиднее своих мужчин, а также мужчин и женщин из группы туркмен-теке. В этом проявляется результат «аломана» — обычая умыкать женщин-персиянок, распространенный в прошлые века у туркмен-йомут и не практиковавшийся широко у текинцев.
Рассматривая обобщенные портреты, нетрудно убедиться в том, что они несут богатую информацию об этнической истории народа. Однако мы излишне поспешим, сказав, что эта информация проста и легко «размещается по полочкам» антропологического анализа. Есть в этом портрете и загадки, их немало, но рассмотрим пока одну. Так, портрет женщины деревни Бонгу более целостен, чем портрет мужчин, где наличие двух вариантов достаточно заметно. Иная, противоположная картина у туркмен-йомут — здесь мужчины обнаруживают большее морфологическое единство. Не означает ли это, что женские группы медленнее накапливают новое качество, но дольше его сохраняют?