У Марлен было девять лет, чтобы перестать бояться ОГЕЙ-Центра. Лисица многое пережила, и страха больше действительно не было.
Но Доган об этом не знал. Сидя на совещании, мыслями он был со своей лисицей. Те две встречи, что у него были запланированы в ЙЕГО-Центре, прошли плохо, так как он никак не мог сосредоточиться на вопросах, что ему задали, и тем более дать на них вразумительные ответы, А потому, когда ему пришло сообщение (не от нее, от помощника), что Марлен желает его видеть в ОГЕЙ-Центре, не раздумывая сорвался с места и поехал к ней.
Цветок у входа в центр, ощутив присутствие Догана, начал клониться в его сторону. Догану пришлось потратить несколько минут, чтобы непослушное ласковое растение, стремящееся разрастись по всей лицевой стене здания, успокоилось. Оно ластилось по своему хозяину и скучало по тому времени, когда они видели каждый день.
— Извини, малыш, — прошептал Доган на родном языке, поглаживая темно-зеленые листики, — не могу тебя к себе забрать обратно, ты ведь знаешь, как сильно мне нужен.
Растение кивнуло своим красным, размером с двухметровое здание, бутоном. Они, как обычно, поняли друг друга.
Доган нашел лисицу в медицинском блоке. Она сидела на кушетке, а в углу валялся комнаты (именно валялся) медработник. Кажется, доктор… ящерр, такой же, как Доган. Один из передвижных шкафчиков с колесиками, был перевернут, лекарства, что лежали на нем, при падении разлетелись в разные стороны.
Судью охватило плохое предчувствие.
— Как ты смогла его вырубить? — Доган кивнул на доктора.
Женщина смотрела не на него, а на распахнутый шкафчик прямо по курсу, где лежали разнообразные, не очень понятные Догану медицинские приборы. В комнате было так много белого цвета, что темный костюм судьи, и красная рубашка Марлен, казались здесь почти неуместными.
— Это было не сложно, — хмыкнула женщина, рыская глазами по внутренностям распахнутого шкафчика. — Он так тебя боялся, что даже не сопротивлялся моим ударам. Я бы, наверное, и убить его смогла. Может, потом так и сделаю.
— Логично. — Догану хотелось бы сесть рядом с Марлен, но он не решился. Подумать только, он — и не решился! Остался стоять посреди комнаты, такой неуместный в этой белой кричащей чистоте.
— Что случилось, лисица?
Она на него посмотрела. Тот взгляд заставил его подобраться, насторожиться, и намного решительнее повторить вопрос:
— Марлен, что случилось?
У неё был взгляд старухи. Взгляд, упрямо направленный в сторону проклятого распахнутого шкафа.
— Меня взяли на обучение в гонщицы в одиннадцатилетнем возрасте. С тем пор, каждый месяц я проходила медицинское обследование в этом здании. Иногда я попадала на обследование в другие комнаты, к другим врачам, но чаще всего… — она похлопала по кушетке. — В последние годы я попадала именно в этот кабинет, к одному конкретному ящерру, — и кивнула на врача.