— Обед, мальчик. Он должен быть ровно в час, — строго сказал Руслан вставая.
— Но.… А… — Олесь не знал, как сказать, что ему приспичило и очень хочется кончить.
— Никаких «но». Я уже говорил, никакого онанизма до вечера. После обеда тебя ждёт грядка, которую ты так и не прополол.
Олесь встал и обиженно засопел. Руслан сразу притянул его в свои объятия.
— Ты потом поймешь, зачем всё это. Я в подвале, если понадоблюсь.
Руслан зашёл в подвал. С некоторых пор он не закрывал его. Какой теперь смысл, мальчик всё равно уже тут побывал. Но как же хотелось, чтобы Олесь сюда пришёл снова, сам, по доброй воле. Черкасов подошёл к Андреевскому кресту, обитому тонким слоем поролона и чёрной кожей. Он провёл по нему рукой и представил, как Олесь стоит в кожаных наручах, пристёгнутый к этим карабинам. «Как бы он великолепно смотрелся здесь, с его тонким телом, прижатым грудью к кресту. Я бы нарисовал на его спине узоры флоггером. А он бы стонал от боли смешанной с возбуждением. А потом я любил бы его на этой кровати, оставляя свои отпечатки пальцев от ударов, на его восхитительной попе. Это желание пьянит и сводит с ума. Нужно успокоиться. Снова прийти в норму». Руслан включил музыку и стал медитировать.
Олесь пришёл на кухню. Готовить он умел только элементарные блюда. Но к счастью, в холодильнике нашлось мороженое филе рыбы. Он сделал картофельное пюре, пожарил рыбу, и приготовил салат из овощей. Всё время пока он крутился между разделочным столом и кухней, снова вспоминал, как Руслан лежал на нём и целовал. Ему понравилось. Даже очень. Хотелось прикоснуться к мужчине и приласкать в ответ, но Руслан крепко держал его руки. Сейчас эйфория от возбуждения прошла, а на её место пришёл привычный стыд. Осознание того, что тело так остро реагирует на другого мужчину, снова не давало покоя. Сейчас Олесь казался сам себе грязным, замаранным, тем, кому обычный человек даже руки пожать не может. За обедом он смотрел в свою тарелку и стыдливо молчал, не смея посмотреть на Руслана. Потом, пропалывая клубнику, он подумал, что он сорняк, среди цветов жизни. Захотелось завыть от досады, или разреветься как девчонке.
Черкасов не зря всё это устроил, он хотел посмотреть на реакцию парня после всего этого. То, что он увидел, было не очень хорошо. По всем приметам парень снова корил себя за желание, которое он считал постыдным. «Ничего, малыш, сегодня мы попытаемся это немного исправить».