Слышу, как хлопает входная дверь и поворачивается ключ в замке. Когда зрение исчезло, нереально обострился слух. Мне кажется, что я слышу то, как бешено, стучит моё сердце, отдаваясь эхом в ушах. Если я в цепях, то хозяин может быть садистом. Я же не выдержу боли, грохнусь в обморок, и мне ничего не заплатят. Пусть это будет не садист! Кто угодно только не он! Страх затапливает каждую клеточку тела, проникает в мозг. Кровь бурлит, а сердце выпрыгивает из груди. Я дурак. Нет, последний идиот. Нужно было идти к прокурорше и говорить, что мне угрожают уголовники. Скулю про себя, а из прикрытых век начинают течь предательские слёзы.
Звук ключа в замке. Дверь открыли и снова заперли. Слышу, как ко мне кто-то подходит. Отчётливый звук шагов по паркету, как будто на обуви специальные металлические набойки. Шаги затихают совсем рядом. Потом с меня слетает ткань. Человек молчит и снова возобновляет движение, теперь уже вокруг меня. Цок, цок, цок, раздаётся в ушах. Этот звук пугает до чёртиков. Он специально такую обувь надел? Вместе с этим слышен шорох одежды. Потом цоканье стихает. И вдруг неожиданно моей лопатки что-то касается. Кажется, это поцелуй. Вздрагиваю испуганно. Но следующие несколько секунд ничего не происходит. Потом хозяин начинает целовать мои плечи и шею. Кроме губ он ничем меня не касается. Кто это, женщина или мужчина?
Поцелуи ползут по спине. Доходят до ягодиц. Потом они снова возвращаются к шее. Затем человек обходит меня, и я чувствую его приятное дыхание у губ. Пахнет мятой. Хозяин проводит кончиком языка по моим губам, но я не раскрываю их. Меня начинает трясти. Жутко и стыдно. Неизвестность пугает, вгоняя в панику. Кто ты мужчина или женщина?! Чуть не крикнул это вслух, но вовремя сдержался. А ещё я сейчас готов скулить и умолять, чтобы меня отпустили. Чувствую себя никчёмным мужиком, который боится секса как девочка малолетка. Нет, нельзя отказаться. Я итак сто пятьдесят тысяч должен. Где мне ещё сто взять?
Неожиданно меня обнимают большие и горячие руки. В живот упирается что-то твёрдое. Я знаю, что это и готов проклинать всё на свете. Сон был вещий, я достался мужчине.
— Т-ш-ш. Малыш, не надо так. Я тебя не обижу. Откуда же ты взялся такой пугливый? Просто чудо какое-то, — ласково говорит мужчина.
Я не отвечаю. Язык прилип к нёбу, а во рту пересохло.
— Если ты не расслабишься, то не получишь удовольствия. Поверь мне, я собираюсь заниматься с тобой любовью, а не издеваться, — он отстраняется.
Хоть в этом пронесло. Ему легко сказать, чтобы я расслабился. Подсказал бы, как это сделать. Звук чего-то льющегося, и моих губ касается прохлада.