— Я… Я не могу, — мямлю отстраняясь, — Чувствую себя так, будто продался за кусок хлеба.
— А что чувствуешь здесь, а? — ехидно улыбается он.
Одновременно с этим Рудольф резко хватает меня за руку и, разворачивая, прижимает к себе. Его рука ложиться на мой пах и гладит мой стояк. Чёрт, даже не заметил, что смог так возбудиться.
— По-моему твоя нижняя голова со мной солидарна. Знаешь, Саша, я никому никогда не говорил ничего подобного. Ты будешь первым. Я люблю тебя, малыш. Я впервые в жизни влюбился и не собираюсь тебя отпускать. Пусть это звучит пугающе, но как есть.
— А как же жена? У тебя была жена.
Мой голос дрожит от шока. Он меня любит?! Этого не может быть!
— Я женился потому, что так захотелось родителям. Они ждали внуков, я тоже хотел детей. Но мы развелись недавно. Она оставила мне ребёнка и вышла замуж за американца.
— Но я никогда бы не поверил, что ты бисексуал.
— У меня сложная сексуальная ориентация. Тебе не надо в это вникать. Просто знай, что я люблю тебя. Пока у меня есть ты, мне никто не нужен. А сейчас в душ. Только не надо мне больше врать, что ты не можешь, или не хочешь со мной переспать.
Я не знаю, что на это ответить. Меня ведёт из стороны в сторону. Одна половина говорит, что я хочу быть с ним. Хочу снова ощутить эти тёплые руки на своём голом теле. А другая половина буквально вопит, что я дерьмо последнее, и продался за кусок дорогой колбасы. Хорошо, я его не вышвырнул из квартиры вместе с этими пакетами. Во-первых — это его собственность. А во-вторых, я бы не смог сделать это физически. Попытался бы, но с моим умением постоять за себя, вероятность победы равна нулю. Он скрутил бы меня в два счёта. Но вот почему я сам не ушёл отсюда? Стоило бежать сломя голову. Но дебил Саша никуда не побежал. Он стоит в его объятиях и не может решить, что делать дальше. Стать его любовником или послать далеко и надолго. Он сказал, что любит меня. Эти слова неожиданно согрели душу, пусть даже он и врёт сейчас. Именно поэтому я не ухожу. Мне даже родители никогда не говорили, как любят меня. Да я и тепла особого от них не чувствовал. Всегда только рычание, как будто я вечно путаюсь под ногами. И сейчас мне хотелось этого тепла, которое дарил Рудольф. А он нежно целовал мою шею и прижимал меня к себе.
— Ну, что ты, мальчик мой, не плачь. Всё будет хорошо. Я обещаю тебя защищать. Тебя больше никто не обидит, — говорит мне ласково.
Блин, даже не заметил, как снова разнюнился. Наверное, мне стоило родиться в теле девушки, так было бы правильнее. Но дело в том, что я ощущаю себя как парень, но веду себя иногда совсем не по-мужски.