— Ты ревнуешь, — сказал он. Просто, буднично.
— Ревную, — согласилась она. — Разве у меня нет поводов ревновать?
Он не ответил.
Тогда она поднялась, очень быстро обошла стол и уселась к нему на колени, обняв за шею. Что-то шепнула на ухо.
— Ильса…
— М-мм? — удивилась она. — Хочешь сказать, я должна уйти? Эле, ты хочешь прогнать меня?
Такое искреннее недоверие… И — нет, он прогонять не стал. Я видела, как он потянулся и поцеловал ее. Она полезла ладонями ему под рубашку…
Не надо смотреть.
Я закрыла глаза, пытаясь притвориться, что сплю. Можно было бы отвернуться, но я боялась напомнить о себе лишним звуком. Замерла. Только нос еще больше засунула под одеяло, тихо-тихо…
Я слышала его неровное дыхание в тишине, не знаю, что уж там делала эта Ильса, но ему явно нравилось… шорох… звук поцелуев… Я не смотрела. Но не слушать я не могла. Что мне делать?
— Эле… — ее сладкий стон.
Со стуком отодвинулось кресло, он поднял Ильсу, потащил на кровать, где-то по дороге стаскивая с нее платье. Она счастливо смеялась.
Она — рубашку с него. «Давай, подними руки» — так довольно.
Если чуть приоткрыть глаза — я могла видеть широкую спину Халида… шрам под лопаткой на спине. Широкие сильные плечи. Да, такой человек, пожалуй, может легко таскать девушку на плече, хоть через весь город. Он и не к таким упражнениям привык.
Тонкие руки Ильсы обвили его шею, ноги поймали и привлекли к себе, еще больше…
Я зажмурилась, окончательно нырнув под одеяло, стараясь не дышать.
Нет, я — вещь, о моем присутствии можно не думать. Неловко лишь мне самой, им двоим — плевать. И даже если айнар смотрит моими глазами… что ж, это не значит, что у взрослого мужчины не может быть личной жизни. Если айнару приспичит смотреть — это проблемы айнара, Халид у себя дома, в своей постели, со своей любовницей.
Ильса стонет… ей явно очень хорошо.
И скрип кровати… Глухое голодное рычание Халида. Потом словно звук борьбы… возни… и тихий смех. И «ай-ай, моя нога…» и «прости, сейчас», шепот и смех снова. Им весело.
Я даже и представить не могла, чтобы так хихикать в постели с Сашкой. Он бы обиделся, пожалуй… Он… ну, он трахал меня с таким серьезным, сосредоточенным лицом, словно все правители нашего мира следили за ним и оценивали. Я тогда чувствовала себя скорее немного странно и немного неловко, мне казалось, я тоже должна делать все красиво и правильно, вот так же стонать, как сейчас Ильса… но не выходило. Не было у меня такой внутренней потребности — громко стонать. А делать это специально… я боялась, будет ненатурально, он не поверит. Будет хуже. Поэтому я пыталась просто шумно дышать… Глупо. Возможно, все от того, что мы с Сашкой плохо успели узнать друг друга? Всего-то полгода… Чего-то важного между нами не было. Опыта не было. Не знаю.