Значит, я теперь с ним…
Вечер уже, как-то резко стемнело… мне и правда лучше поспать. Вино шумело в голове…
Краем глаза я видела, как Халид снял кафтан, оставшись в тонкой сорочке, стянул сапоги… плеснул в лицо воды. Потом зажег лампу на столе, взял какие-то бумаги… Тихо. Цикады трещали где-то вдалеке за окном.
Как я попала сюда?
Подозреваю, что виновата сама. Очень глупо. Хотя я даже и предположить не могла.
К нам приезжала съемочная группа, снимали нас на парах, в коридоре, в столовой, в цветах на улице, видео, фото. Девушек. Сказали, что отбирают для участия в каком-то новом шоу. Заодно, за небольшую плату, можно получить профессиональную фотосессию, отличные фотографии и увеличить свои шансы попасть на телевидение. Мы с Машкой повелись, тем более, что фотки действительно очень понравились, я никогда еще так хорошо не получалась.
Нам на запястье поставили небольшой штампик, сказали — завтра подъехать на студию, нас пропустят.
Я не знаю, почему это именно так, не пропуск, не визитка, не телефон, по которому надо позвонить… Я не придала этому значение. Штампик и штампик. Это было в четверг. В пятницу мы с Машкой планировали поехать на студию, вечером отметить конец сессии. В выходные — на дачу…
Но в тот четверг, возвращаясь домой, в подъезде, я почувствовала, как рука под штампиком чешется, и все сильнее. Мне даже показалось, он начал светиться… я не поверила. Подумала — может, аллергия на краску, кто знает. Потерла… в лифте… а он вдруг вспыхнул огнем, светом, так ярко, до рези в глазах. Я зажмурилась…
До своего этажа так и не доехала. Очнулась на каменном полу…
— Эле-энке! — чей-то голос разбудил меня. Я заснула.
Приоткрылась дверь, тень скользнула в комнату.
— Еще не спишь? — спросила она.
Женщина. Нежный манящий голос, изящные движения, простое платье, подчеркивающее роскошные формы… Она подошла к столу, за которым сидел Халид, и присела на краешек, подвинув бумаги.
— Тяжелый день? — спросила она.
Он поднял на нее глаза, кивнул.
Не жена. «Энке» — это «господин», я уже успела понять. Рабыня? Любовница? Наложница? Или как тут принято? Может быть, у этого Халида целый гарем.
- Тебе нужно отдохнуть, — предложила она. Именно предложила, с таким намеком, от которого невозможно отмахнуться.
— Не сейчас, Ильса, — сказал он.
— Почему? — удивилась она. Потянулась через стол, попыталась взять его за руку.
Он подался назад, откинувшись на спинку кресла.
— Эле… я скучаю, — в ее голосе отчетливо слышен легкий упрек, покорность и обещание чего-то большего. Все сразу. Обещание неземного блаженства, если только господин обратит на нее свой взор. — Я почти не вижу тебя.