Я проснулась.
Поняла, что он лежит рядом, опираясь на локоть, и смотрит на меня. Внимательно и хмуро.
Он видел? Нет?
Я потянулась было к нему, даже не обнять, просто дотронуться. Еще не успев отойти ото сна… мне еще хотелось просто улыбаться ему.
Но Халид вдруг резко перекатился на спину, потом на другой бок и вскочил с кровати.
— Я буду на заднем дворе. Приходи, — сказал он. — Можешь не торопиться, спокойно вставай, одевайся, выпей кофе.
Он почти на ходу натянул штаны, взял саблю с крючка на стене. В городе Халид всегда ходил без оружия, и брал с собой, только отправляясь в военный лагерь. Куда же теперь?
Не торопиться? Он не хочет, чтобы я приходила сразу? Или это просто не имеет значения? Я скоро с ума сойду от этих догадок.
Полежала еще немного, на всякий случай, умылась. Одежду мне уже приготовили.
Пока одевалась — принесли кофе и кучу свежих булочек, я села завтракать.
Торопиться не стоит.
Халид тренировался с оружием на заднем дворе.
Все эти выпады, блоки, это вот все, я точно не знаю, как правильно назвать. Красиво, словно танец. Засмотреться. Стремительно, резко и точно. Особенно притом, что он все так же, в одних штанах, без рубашки, я вижу его сильное тренированное тело, как мышцы перекатываются под кожей, напрягаются… Да, в нем давно уже нет юношеской изящной гибкости и легкости, он не мальчик, но зато отлично чувствуется сила и мощь… опыт, уверенность…
Стойка, выпад, еще…
Левой рукой. Не то, чтобы я придала этому какое-то значение, но невольно отметила для себя, глаз зацепился. Едва я появилась во дворе, он перебросил саблю из левой руки в правую. А до этого держал левой. Почему? В этом был какой-то смысл, или у меня уже паранойя?
Он заметил меня, но никак ничего не сделал больше, не обернулся, ничего не сказал. Пришла и пришла, ему ничего от меня не надо.
Я постояла немного, потом села в уголочке, смотреть. Ведь я должна быть рядом с ним, даже если не происходит ничего особенного, если он дома.
Сабля в его руках. И в каждом движении отчаянная злость.
Час, наверно, а то и больше, я чуть не задремала, пока сидела. Красота красотой, но мне-то заняться нечем.
— Барга! — окликнул он. — Ну что, как ты себя чувствуешь? Голова не кружится?
А должна? Он хочет оставить меня дома.
— Немного, — сказала я. — Когда сижу — еще ничего, но когда встаю — такая слабость…
Он кивнул, удовлетворенно. Я все сказала правильно?
— Я сейчас пойду помоюсь, и потом по делам. Ты сегодня останешься дома.
Так и есть.
В купальни я пошла за ним. Немного странно, все же, ходить следом, словно тень, я никак не привыкну. Нужно ли мне ходить? Наверно, нужно, он не отсылал меня назад.