Сигваль разглядывает ее, почти с интересом.
— Ты боишься? — ухмыляется он. — Думаешь, какая-то резная железка сможет поколебать твою веру в правильность решения?
Мальчишка. Едва-едва вернувшийся из своего первого похода и уже мнящий себя героем.
Мальчишка…
— Мне это не нужно, — говорит Эйдис. — Я не хочу брать.
— Когда просто не нужно — не бросают в огонь. Ты боишься. И ты не уверена, что сможешь забыть.
Она поторопилась… Он прав, нужно было просто вернуть. Или взять, и выбросить по дороге. Проще и правильнее. Но что-то обожгло сердце. То, как он сделал это. «Ты всегда будешь моей сестрой, что бы ни случилось», и медальон у него на ладони. Детская блажь, так нельзя. Они давно не дети. Они окажутся по разные стороны, он должен понять.
- Я не возьму, — говорит она. — Хватит. Это глупо.
Да и не достать. Медальон улетел вглубь камина.
Сигваль ухмыляется, проследив за направлением ее взгляда.
Берет кочергу, собираясь найти, откопать.
— Я достану.
— Голыми руками! — говорит Эйдис, и сама ужасается, нельзя брать Сигваля на слабо. Но уже поздно отступать. — Достанешь из камина голыми руками, и я заберу его.
У него вздрагивают ноздри. Вызов. Он примет этот вызов, без сомнений.
Нет…
Нельзя так. Его слишком долго не было дома, Эйдис успела забыть сколько в нем дури. Ей казалось, на войне он поумнел. Ни капли.
Но если он полезет — это действительно важно для него.
И сама Эйдис уже прикидывает, как вон то полено горит только с одной стороны, его можно сдвинуть, потом, прямо им же, откатить то, что снизу, и то, крайнее, тоже можно откатить, если осторожно… и если медальон под ним, то можно быстро зацепить, выбросить из огня, потом подобрать, когда остынет… Пальцы он, конечно, обожжет, но…
Это так важно?
Зачем?
Сигваль, сосредоточенно сжав губы, закатывает рукав. Он что, по локоть туда лезть собрался?
Хочется схватить, остановить его. Даже пообещать, что заберет так. Ну, что за глупость, в конце концов? Чем ей это так помешает? Память о младшем брате…
«Не надо!» — хочется вскрикнуть.
Поздно.
— Испугалась, Диса? — ухмыляется Сигваль. — Ты же сама предложила.
Он уже победил, так или иначе — она запомнит это.
Эйдис ловит себя на том, что вытягивается, закусив губу.
— Придурок, — фыркает сквозь зубы, выходит жалобно.
А Сигваль вдруг без сомнений сует руку в огонь. Ничего не пытаясь отодвинуть, и даже близко не заботясь об осторожности. В огонь, прямо между поленьями.
Заходится сердце. Эйдис даже дергается к нему, но Сигваль выставляет другую руку вперед, останавливая. У него белеет и каменеет лицо.
Эйдис кажется, это длится невозможно долго, но на самом деле, Сигваль выхватывает медальон за пару мгновений. Потом он скажет, что видел, где тот лежит, видел цепочку.