Вчера, поздно вечером, Сигваль тренировался драться левой рукой. Прямо у себя в спальне, подальше от посторонних глаз. Потому, что выходило плохо. Он думал, что Оливия спит, но она видела, чуть приоткрыв дверь. Смотреть на это было больно и страшно, ясно, как ему тяжело, и как он тяжело дышит, как лоб блестит от пота и… Так нельзя! Он ранен. Сейчас не время для такого! И если ему действительно придется драться, он не выстоит. Но ведь до драки не дойдет?
Сигваль все равно заметил ее, конечно. Отложил оружие…
А потом она полночи рыдала у него на плече. Даже сложно сказать, из-за чего именно. Из-за всего сразу. Накопилось и прорвалось. Оливия давно так не плакала, взахлеб… наверно, со смерти матери. Хотя нет, тогда не так, тогда она старалась держаться, не показывать, как ей плохо. Никому не показывать, даже себе. А теперь… Стесняться слез рядом с Сигвалем не выходило. Он обнимал, гладил ее по волосам, даже баюкал, затащив к себе на колени. С ним было тепло и уютно, не смотря ни на что. Все горе рекой выливалось наружу.
А теперь, утром, у нее красные глаза. Но посторонний человек скорее решит, что она рыдала из-за свадьбы. Из-за чего же еще? «И правильно, не пытайся разубеждать их», — говорит Сигваль. Пусть все считают, что Оливия боится. Так проще.
После долгих дней взаперти кружится голова. От воздуха, от шума, от людей, от курящихся благовоний. Все смотрят на нее, и становится действительно немного страшно, скорей бы закончилось. Королева Исабель презрительно поджимает губы… Оливия и забыла о ней. Но Исабель не забыла. И о платье голубом не забыла, которое стало подкладкой под лен. Может быть, не стоило… Но теперь поздно, все видят. И даже многие с интересом разглядывают, присматриваются, удивляются.
— Из чего ваше платье, ваше высочество? — с неподдельным удивлением, осторожно, спрашивает пожилая дама, сопровождающая Оливию к храму.
— Лен, — говорит Оливия уверенно. — Настоящий остайнский лен и бейонское кружево. Как символ нашего брака.
Дама качает головой, но явно берет на заметку. Похоже, у мастера Гисле недостатка в заказах не будет.
Скорее бы все…
На венчании в соборе Сигваль держится холодно и отстраненно, словно лишь выполняя скучный долг, глядя на Оливию, как хозяин на удачное приобретение, чуть снисходительно. Так лучше. Эта игра отлично удается ему. Настолько, что даже самой Оливии начинает казаться — все, что было между ними, ей прис нилось. Она заложница и трофей…
И только целуя ее перед алтарем, как жену, Сигваль едва слышно шепчет на ухо.
— Отличное платье! Мне же можно будет вечером с тебя его снять?