Шмыгнула носом. Губы дрогнули. Я попыталась поджать их, но толком ничего не вышло.
Всхлипнула.
— Я так испугалась, — сказала тихо, глядя ему в глаза.
Унар улыбнулся, едва заметно, шагнул вперед и осторожно обнял меня за плечи. Очень осторожно, словно я была из тонкого-тонкого хрусталя и меня можно было сломать неосторожным прикосновением.
— Все хорошо, — сказал он. И я уже собралась обнять его в ответ и расслабиться, так хотелось, чтобы меня пожалели, но… — Все хорошо, ваше высочество. Не переживайте. Все будет хорошо.
Я зажмурилась. Оттолкнулась, освободилась из его рук, он отпустил сразу. Вытерла нос.
— Да, — сказала я, — все хорошо. Мы все равно идем в Эйлак.
Мы все же поругались вечером.
Ну, как поругались… подрались…
Точнее, я, в запале, разбила ему нос. Он только посмотрел так снисходительно, и «ну, давайте, что ли, еще разок, принцесса. Я же вижу, у вас там кипит, и если не врежете — разорвет к чертовой матери. Давайте». Я дала. Уже без былого энтузиазма, впрочем. И пожалела.
«Все? Ну и славно. А теперь сядьте и послушайте меня».
Вытер капающую из носа кровь тыльной стороной ладони, равнодушно.
Мне было стыдно. До жути. И от этого его непрошибаемого спокойствия — стыдно еще больше.
Но это все из-за него!
До Эйлака к концу дня мы так и не дошли, и вообще потеряли много времени, так что впервые ночевали под открытым небом у костра. Вечер был теплый, ясный, костер потрескивал… Мне бы даже нравилось, всегда мечтала так заночевать. Настоящие приключения! Вот только Эдриана не догнать теперь.
Унар спросил, что я теперь планирую делать? Пешком мы до Золотых Садов мы только к зиме дойдем. У нас нет ни еды, ни денег. У нас даже сейчас ничего нет и спать придется на голодный желудок.
У нас…
Я отчаянно пыталась что-то придумать.
А Унар взял и сказал, что вообще, по-хорошему, пошел бы со мной к магистрату Эйлака, все бы ему рассказал, мне бы там дали людей и все необходимое, и спокойно доставили обратно домой.
И вообще, я должна ему лошадь и двадцать золотых, может хоть с магистрата удастся это получить, а то пешком до Йоалка далеко.
Вот тут я и вспыхнула.
Нет, врезала ему не тогда, тогда просто вспылила, про лошадь — он прав. А только когда он спросил: с чего я вообще взяла, что герцог Альденбрукский ждет меня с распростертыми объятьями. И таким тоном спросил, что я…
«Ты это специально!» — я почти кричала. «Это ты все подстроил!»
Я разбила ему нос. Драться меня учил Сигваль, поэтому вышло убедительно.
Мне даже казалось потом, что Унар это действительно специально. Провокация. Я злилась на него весь день, пыталась спрятать свою злость, прижать, у меня ничего не было, кроме дурацких подозрений. Я понимала, что нельзя себя так вести. Но, не выплеснув все это наружу, я бы не успокоилась.