А Фолька вспыхивает, ее щеки идут красными пятнами.
— Так пусть твой мальчик и моет. А нам можно найти дело и поинтереснее. Не волнуйся, свой завтрак ты получишь.
Она улыбается, чуть натянуто и без былой уверенности. Кажется, все еще надеется затащить Унара в постель.
— У него слишком нежные пальчики, — небрежно говорит Унар. — Иди, посмотри поближе.
Я чувствую в этом провокацию и подвох. Фолька тоже чувствует. Оборачивается на меня. Потом, словно нехотя, подходит. Смотрит в глаза… и я дико смущаюсь, а она обижено поджимает губы, кажется, именно сейчас разгадав игру. Без всяких слов, по-хозяйски, берет меня за руку.
— Нежненькие, как у благородной девочки, — говорит с вызовом. — Девочки, которая только и умеет, что смущаться и лежать, зажмурившись, как бревно.
Да, обида и пренебрежение в ее глазах.
И надо ответить.
— Еще я умею шить, — говорю, стараясь не слишком выходить из образа. — Чистить котлы мне и правда не под силу, но, может быть, у тебя найдутся какие-нибудь рубашки или чулки, которые нужно починить? В счет ужина. Я посижу тут, поштопаю своими нежными девичьими пальчиками, понаблюдаю, как ты из последних сил пытаешься завалить моего верного рыцаря. И будет мне тоже — и ужин, и развлечение.
Меня трясет, я волнуюсь, на самом деле.
Но вижу, как Унар за спиной Фольки, беззвучно ржет.
* * *
Этих драных тряпок мне принесли целую кучу, даже такое, что точно не собирались чинить, если бы не подвернулась я, но было даже совсем не жаль. Справлюсь. И даже если не справлюсь — что с того?
Я провозилась полночи, и даже Унар закончил раньше меня.
И, мало того, даже попытался влезть и помочь.
— Вот уж, не лезь теперь своими страшными лапами воина-менестреля, — фыркнула я. — Это работа для девочек. Можешь развлечь меня светской беседой.
Он честно развлекал, но я видела, как у него чешутся руки сделать что-то еще.
Он сидел со мной рядом, я штопала, и мне отчего-то было приятно представить, что я делаю это лично для него. Словно продолжение игры.
А потом, когда я устала, и у меня начали слезиться глаза, Унар сказал свое веское «ну, хватит на сегодня», отобрал у меня тряпье и утащил спать. Мой верный заботливый рыцарь.
Утром, когда я проснулась, его не было рядом.
Я встала… Сегодня мы едем дальше? Я же не собираюсь отказываться?
На столе у окна — бадейка с водой и тазик, можно немного умыться. Невольно глянула на свое отражение в воде.
Почему-то именно сейчас вдруг поняла, какие у меня грязные и растрепанные волосы, и без того коротко обрезанные, а теперь и вовсе торчащие в разные стороны. Уставшее осунувшееся лицо. Грязь под ногтями и никак с ней не справиться. И вообще… Сейчас принцессу бы во мне не признала бы даже родная мать.