Я молчала. Понимала, что он, скорее всего, прав. Но какие-то отголоски обиды поднялись и мешали мне согласиться.
Почему я должна ему верить после всего?
— Идем, — он шагнул вперед и взял меня за руку.
Я попыталась дернуться, вырваться, но его пальцы словно каменные, не разжать. Попыталась упереться и не идти, но он бы просто поволок меня по земле, как капризного ребенка. Бесполезно упираться.
— Нет! — только запротестовала я.
— И не вздумай орать. Поняла? — так холодно и страшно.
— А если заору, то что?
Никто никогда не смел говорить со мной так. Никто и никогда!
— Заткну рот, — сказал он, не повышая голос, но очень внушительно. — Свяжу по рукам и ногам, взвалю на плечо и потащу отсюда, нахрен.
— Я пожалуюсь брату! — пискнула из последних сил, понимая, что зашла слишком далеко, так нельзя…
— Сколько угодно, — сказал Унар. — Даже если меня потом повесят, сейчас я все равно сделаю то, что считаю нужным, — он вдруг замер, прислушался. — Тихо!
Я замерла.
Мы ругались, да, но пока все это только наша ругань и болтовня, можно орать друг на друга сколько угодно. Но сейчас… Я тоже почувствовала.
Когда все по-настоящему, то лучше не дергаться. Я сделаю все, как он скажет.
Мы стояли почти у ворот конюшни.
На улице было тихо…
Унар перехватил мою руку левой, а правая легла на рукоять меча.
— Держись за мной, не высовывайся, — сказал он.
— Да.
И за ворота…
После полумрака, яркое солнце ударило в глаза.
И тут же в землю у ног Унара воткнулась стрела.
— Стоять! — скомандовали ему.
Я не успела толком понять, потому, что спина Унара тут же оказалась перед моим носом. Закрывая.
— Девку отдай, и свободен, — велел голос. Глухой, незнакомый.
— Какую еще девку? — натурально удивился Унар.
— Ту, что у тебя за спиной.
— Это мальчик.
— Вот его и отдай.
— Не выйдет, — сказал Унар. — Он мне самому нужен.
Он больше не держал за руку, просто стоял передо мной, закрывая все, совсем близко, я почти не видела, что там происходит. Хотелось выглянуть, но было страшно. Спрятаться — хотелось больше. И вместо того, чтобы выглянуть, я только уткнулась носом ему в спину. Хотелось вцепиться в него, обнять, но я понимала, что нельзя, я буду только мешать.
— Тогда мы убьем тебя, — сказал голос. — Разве какая-то девка того стоит?
— Философский вопрос, — сказал Унар. — А если я убью кого-то из вас, будет ли это стоить того? Вам-то этот мальчик зачем?
— Девка это! — услышала я голос хозяина, почти истерично. — Что я, девку от парня не отличу? Да хоть по голосу!
— Смазливые мальчики моему господину тоже нравятся, — чужой усмехнулся с сарказмом.