Звон стали и вопли…
Пока я слышу этот звон — Унар жив.
Боже мой…
Я не могла видеть ничего. Это длилось целую вечность. Вздрагивала от каждого звука, боялась, что он будет последним, боялась, что услышу сейчас… Казалось, я даже перестала дышать.
Лязг, удары, ругань… Голоса Унара я не слышала. Он дрался молча? Слышала только истеричный визг хозяина: «Нет! Нет! Пожалуйста, нет!». И булькающий хрип потом. Звук падающего тела.
У меня к горлу подкатывала тошнота.
Быстрые неровные шаги.
— Агнес! — Унар на пороге конюшни.
— Я здесь!
Выскочила к нему. Он жив! Хотелось броситься ему на шею.
Не время.
Унар кивнул, словно убедившись, что со мной все в порядке.
— Возьмем лошадей. Оседлать сможешь?
Чужие лошади. Здесь стояли три, и одну я видела на улице, можно выбрать. Мы крадем их. Но разве после всего, что случилось — это важно? Это проблемы хозяина, в конце концов. Хотя у него… У меня не было сил об этом думать.
— Смогу.
Не то, чтобы я хорошо умела. Но попробую.
Унар кивнул, подобрал с земли мой плащ и сумку с едой.
— Давай, если что, я помогу. Только быстро.
На тела во дворе я старалась не смотреть.
* * *
По дороге мы проехали совсем немного, и свернули в лес. На тот случай, если кто-то решит погнаться за нами.
Молча, всю дорогу. Только оглядываясь назад.
Там во дворе… я проехала почти зажмурившись. Тот хозяин — перерезанное горло и стеклянные пустые глаза, устремленные в небо. Лучник с отрубленной рукой в луже крови…
Мне было плохо. Так, что почти выворачивало наизнанку.
Унар ехал сосредоточенно, сцепив зубы.
Подальше отсюда.
В лес. К какому-то ручью и вдоль ручья.
Я почти не понимала — куда, в какую сторону. Меня трясло. Хотелось упасть на месте и разрыдаться.
— Все, хватит, — велел, наконец, Унар. — Давай отдохнем.
Он остановился, спрыгнул с лошади. Скорее сполз.
— Унар!
Я бросилась к нему, прижалась. Хотелось разрыдаться. Мне было так плохо и так страшно, что я вообще плохо понимала… Почти не осознала, как он покачнулся от моих объятий. Но он тоже обнял меня, гладил по волосам, уткнувшись носом мне в макушку.
— Все хорошо, — шепнул хрипло. — Испугалась? Уже все.
Его руки чуть подрагивали. Его дыхание — я чувствовала, такое поверхностное, частое, чуть рваное, словно…
И что-то кольнуло меня в бок, и Унар вздрогнул.
Нет…
И рукой, осторожно… дотронулась до него, провела… горячее и мокрое под пальцами. У него в боку торчал обломок стрелы.
Я вскрикнула. Истерика, и без того подступающая к горлу, готова была вырваться, и тогда…
Унар быстро схватил меня за плечи, тряхнул.
— Тихо. Все хорошо. Не ори.
У него было спокойное белое лицо и глаза совсем темные, с расширенными зрачками, капельки пота на лбу.