— Ты точно двинулся… — казалось, начальник охраны был по-настоящему ошарашен обвинениями.
Видя, что Ветров больше не собирается нападать, зажал платком окровавленный нос и принялся расставлять мебель по местам.
— Я не буду вспоминать про годы дружбы — если думаешь, что это для меня пустой звук, ладно! Но, чёрт возьми, Феликс, ты всерьёз хочешь заподозрить меня в такой топорной работе?! По-твоему, я в сговоре с врагом или я и есть враг, и поэтому я уговариваю твою девочку на сложную комбинацию с твоим же участием, при которой ты всё время будешь рядом с ней? С участием кучи охраны, которых, нет никаких сомнений, ты сам будешь отбирать лично и тщательно? Это вместо того чтобы сразу убедить её покинуть дом и устроить якобы побег, а потом сцапать в конце улицы и остаться вне подозрений? Я идиот?!
Феликс молча смотрел на давнего друга. Возражения звучали резонно. Да, ближайший приближённый мог найти способ вытащить Ингу у него из-под носа и остаться вне подозрений. А потом ещё делать вид, что помогает в поисках. Почему так не сделал? Потому что непричастен или план в чём-то ином?
Сомнения уже были посеяны, и развеять их так просто оказалось невозможно.
— Я тебе не верю. Я же сказал её не привлекать, а ты? Зачем тебе так нужно, чтобы все связывали её со мной?
Молотов вздохнул и потёр переносицу.
— Посмотри ты на вещи здраво. Мы в тупике. Сколько уже времени не можем сдвинуться с мёртвой точки. Думаешь, мои козни? Так ведь все отработанные меры с тобой согласованы. Думаешь, не всё на самом деле сделано? Так я не один работал, ребят спроси. Наркодопрос мне устрой, чёрт возьми! — через хладнокровные здравые рассуждения прорвалась обида. — Я тебе и под препаратами всё то же самое повторю! Ты упёрся на своём и без толку рискуешь делом! А про девочку твою и так уже все, кому интересно, наверняка знают! Думаешь, если нас сотрут, она спокойно вернётся к маме? Она уже с тобой завязана!.. План ведь хорош. Это уже не прошлое, когда мы не ждали ничего по-настоящему плохого и не были готовы. Теперь в твоих силах её обезопасить.
На него навалилась усталость. Феликс чувствовал себя постаревшим на пару десятков лет. Подозрения рассыпались, так и не оформившись в неоспоримую уверенность. И всё же что-то по-прежнему царапало и не давало взглянуть на друга так, как прежде.
— Больше никакой активной деятельности, — наконец тяжело обронил он, приняв решение. — С этого дня раздаю поручения и принимаю отчёты я сам. Вообще всеми вопросами занимаюсь сам. Считай, что ты временно отстранён от обязанностей. Узнаю, что куда-нибудь суёшь нос — разговаривать будем по-другому.