— Алитара! Не уходи, — герцог было хватил меня за руку и, развернув к себе, попытался не дать мне уйти.
Что ж, тем хуже для него. Выхватив из кармана пудреницу, я ловко раскрыла её одной рукой и, поднеся к лицу мужчины, дунула в неё, закрывая глаза и задерживая дыхание. Эффект не заставил себя ждать. Моего уха тут же настигло шипение и сдавленные ругательства, сменившиеся сдерживаемым чихом, потом ещё одним и ещё. Наконец хватка ослабла, я вырвалась из неё и не открывая глаза направилась к двери, и лишь на пороге комнаты, стараясь перекричать чихающего и поспешно потирающего слезящиеся глаза лорда едко спросила.
— Уверены, что хотите взять в жены способного артефактора и зельевара? У Вас ещё есть время отказаться.
Проигнорировав окрик герцога и больше не сказав ему ни слова, я поспешила к себе в комнату, где оставалась вплоть до церемонии бракосочетания. Я заперлась в комнате и не пускала к себе никого, кроме тётушки, которая хоть и не могла открыто пойти против решения супруга, всё же искренне меня поддерживала, понимая, что я всё же имею все основания не желать подобного брака.
Я находилась в таком отчаянии, что была готова опозорить семью побегом (в конце концов в последнее время семье Альерри к скандалам не привыкать, а на честное имя Вудстоков, виновных во многих из них, мне было наплевать), если бы не дежурившие для моей охраны тюремщики, то есть я хотела сказать охранники, которым явно дали намек не спускать с меня глаз, иначе как объяснить то, что раньше они уделяли больше внимания окружающей обстановке, а теперь их взгляды неустанно следили за мной.
Даже до храма Пресветлой наша семья добиралась в сопровождении стражей правопорядка, убедив меня в мысли, что сорвать свадьбу мне не удастся. Стоит ли говорить, что в этот день я чувствовала себя самой несчастной на свете. Радовало лишь одно, что герцога я увижу, только на самой церемонии и ни минутой раньше.
Теперь стоя в маленькой комнатке в церкви в пышном, из тонкого шейринарского кружева и белоснежного шелка платье, в дорогом бриллиантовом гарнитуре Вудстоков с перетянутым корсетом, я ощущала, как меня начинает потряхивать от волнения и нервного напряжения.
Госпожа Колеман с племянницей и ассистентками заканчивали последние приготовления для завершения моего образа, аккуратно прикрепляя фату к сложной, высокой с переплетенными кольцами волос прическе. Я же с трудом делая вдохи и выдохи в клетке корсета стояла с закрытыми глазами, стараясь не поддаваться панике и не разрыдаться от безысходности. Буквально через несколько минут, закончатся приготовления и случится непоправимое. Наконец последние минуты моей свободы истекли и швея с помощницами покинули помещение, позволяя тетушке остаться со мной наедине. Где-то там за дверью должен был находиться дядя, ожидающий моего выхода для того, чтобы проводить меня к алтарю.