Алеся открыла почти сразу, будто под дверью сидела.
- Привет, заходи, - она отступила вглубь коридора. – Ты одна?
- Добрый вечер, - я скинула тапки, в которых перебегала площадку. – Да, мой мужчина решил, что никуда не хочет уходить от миски, остался дома.
- Ну, на то он и мужик, - Леся глубокомысленно кивнула и протянула левую руку, чтобы закрыть дверь.
На её запястье было штук десять разных браслетов. Нанизанные на резинку кругляшки камня, кажется, агата, кожаные на завязках разных размеров и форм, был даже один тонкий из меди. Всё это добро закрывало её руки чуть не до середины предплечий, но – удивительное дело! – не выглядело вульгарным. Более того, хоть браслеты были разных форм и материалов, они странным образом гармонировали между собой.
Спрашивать её о любви к побрякушкам я не стала, отметила только, что и на второй руке их не намного меньше. А вот колец на тонких длинных пальцах не было вообще.
Зато в ушах…
- Ух ты!
Вот тут, каюсь, не смогла сдержать завистливого вздоха.
Лет с семи я очень хотела проколоть уши. Прям бредила этим, сама не знаю, почему. Мама, устав от нытья, отвела в салон, где мне продырявили обе мочки. А вот тут и выяснилось, что уши у меня капризные, носить могу только золото, и то далеко не всякое. Промаявшись года полтора, я серьги вытащила и больше не вставляла, смирившись, что не судьба мне легким поворотом головы ослеплять блеском украшений.
- Нравится? – Она чуть кокетливо отвела вьющуюся прядь, чтобы та не мешала рассмотреть красоту.
Сначала я решила, что это каффы. Семь почти черных камешков, самый мелкий на верхней точке уха, самый крупный на мочке. Они были соединены тонкой проволокой с завитушками, будто стекавшей по кромке ушной раковины.
Присмотревшись, я поняла, что держатели там не декоративные. Это было семь сережек, собранные в единую конструкцию. Красиво, но до чего же, наверное, неудобно…
- Класс. А не тяжело?
- Нет, нормально, привыкла уже. Проходи, чего мы застряли в прихожей?
Квартира была зеркальной копией моей, тоже однушка, но чувствовалось, что сюда только-только въехали. Легкий специфический запах пустующего жилья не перебили ни почти выветрившиеся ароматы бытовой химии, ни вкусный запах чего-то печеного.
- На, держи, - я сунула ей в руки бутылку, следуя за хозяйкой на кухню.
- Да не надо было. К тому же я не пью, у меня непереносимость алкоголя. Все выпьют и веселые, а я выпью и с больной головой над унитазом. Так себе особенность организма, - она скорчила рожицу, но бутылку обратно не сунула, пристроила на стол возле раковины. – Садись, будем чай пить. А хочешь, пройдись с экскурсией, правда, смотреть у меня особо нечего.