– Господа, – объявил он, – я провожу вас к фюреру. Каждый из вас коротко изложит свою военную биографию. Затем фюрер, возможно, задаст вам несколько вопросов. Следуйте за мной…
Сначала мне показалось, что я плохо понял. Потом безотчетный страх почти парализовал мои ноги. Через несколько мгновений я должен был, в первый раз в моей жизни, предстать перед Адольфом Гитлером, фюрером Великой Германии и Главнокомандующим вооруженными силами рейха! Вот уж, действительно сюрприз из сюрпризов! «В волнении я, наверное, наделаю непростительных ошибок и буду вести себя как последний дурак! Только бы все прошло нормально», – думал я, следуя за другими офицерами. Мы прошли метров сто, прежде чем я начал соображать, в каком направлении мы идем.
Мы вошли в другое здание, тоже деревянное, и оказались в просторном вестибюле, похожем на тот, что был в Чайном домике. Я успел лишь заметить светильники, рассеивающие мягкий свет, и на противоположной стене небольшую картину в скромной раме – «Фиалка» Дюрера. Затем наш провожатый распахнул одну из дверей, и мы прошли в большую комнату, размером примерно шесть на девять метров. Справа от меня была стена с множеством окон, закрытых простыми занавесами. На середине стоял массивный стол, покрытый картами. Перед монументальным камином, занимавшим почти всю левую стену, находился маленький столик и вокруг четыре или пять кресел. В глубине – свободное пространство, на котором и остановилась наша группа. Как самый младший по званию, я занял место на левом фланге ряда. На бюро, расположенном между двумя окнами, я заметил безукоризненный частокол остро заточенных карандашей. «Именно здесь вырабатываются величайшие решения нашей эпохи», – успел только подумать я, как прямо перед нами распахнулась дверь.
В едином порыве мы застыли, головы повернулись в сторону двери. И вот я переживаю незабываемое мгновение: появляется человек, который больше, чем любой другой государственный деятель, решительно повернул судьбу Германии, мой господин, которому я безраздельно предан уже много лет и которому я абсолютно доверяю. Какое странное ощущение солдата, внезапно представшего перед своим главнокомандующим! (Я полагаю, что в тот момент, когда я пишу эти строки, более поздние чувства смешиваются с теми менее точными и менее связными, что мой мозг смог зарегистрировать в тот миг.) Подойдя размеренным шагом, фюрер приветствовал нас, вскинув руку тем характерным жестом, который мы так хорошо знали по газетным фотографиям. Одет он был очень просто: мундир офицера вермахта без знаков различия, белая сорочка и черный галстук. На левой стороне мундира я различил Железный крест первого класса – награду Великой войны – и черную нашивку за ранение.