– Этого кота мне бывший муж подарил. А потом, когда это чудовище выросло, сам сказал, либо я, либо этот кот. Удивительно, но я выбрала кота, а не козла. Но сейчас я нахожусь за восемьсот километров от вашего города, и занята тем, что уже вторую неделю пытаюсь убедить своего ребёнка, что ему уже пора рождаться. И как вы понимаете, мне сейчас не до кота, да и потом, тоже думаю не до него будет. Тем более мой новый муж подаркам прошлого не рад. Давайте, я вам заплачу, а вы его заберете себе?
– Нет, – так же осторожно ответила я.
– Или я, или он, – категорично заявил мой «муж».
Поэтому мы с Соней купили миски и корм. Осталось объяснить коту, что теперь он мой, а ещё то, что мы бездомные. О том, что с котом квартиру найти ещё тяжелее, чем с младенцем, а так же о том, что я миллион раз пожалею, я старалась не думать.
Однако одежда была сброшена, а дверь так и не открылась. Я залезла в ванную, задвинула от греха шторку, пустила прохладную воду, смывая с себя пот, усталость, нервы. В моём походном рюкзачке, с которым я собиралась ехать в гостиницу есть и щётка, и сменное бельё. Есть и полотенце, но я все равно вытерлась тем, что дал мне Герман. Это странным образом волновало. Оно же касалось и его кожи тоже. По крайней мере до тех пор, пока стирка не смыла все следы этих касаний.
– Ну? – поторопила я хитрого деда.
В комнате забубнил телевизор, тихонько, Сонька проснуться не должна. Я вздохнула и пошла в ванную. Я ещё в прошлый раз заметила, что задвижки на двери нет, Германа, живущего одного это не волновало. А меня очень. Причём мысли были самые дурацкие. Вот разденусь я, а дверь откроется, и Герман зайдет. Пусть даже не зайдет, а просто увидит меня. В его миллионерской жизни наверняка были такие же миллионерские женщины. Ухоженные, холеные, лоснящиеся от своей красоты и богатства. Я не стыжусь своего тела. Оно подтянутое, не смотря на роды, молодое. Но такое…обычное. Боюсь, впустив этого мужчину в свою жизнь я заработала кучу новых комплексов.
– Нет, спасибо, – отозвался дед. Чего спрашивается тогда ходить с утра пораньше? Впрочем, у меня и чая то нет, только кофе, холодный. – Я Герману сказал, но он молчит, как партизан. Вот, сам заехал передать. Заодно проведать.
Дед довольно хмыкнул, я подумала, что если бы у него были усы, то непременно пышные, кончиками кверху. И сейчас он бы этот ус покрутил, шаблонно сериальным жестом. Сонька агукнула, я отмерла. Я, конечно, здесь сбоку припека, но по версии Германа-то – жена. Стало быть, надо бить поклоны и про хлеб с солью не забыть.