– Ты теперь мой, – сказала я Сатане, выкатив коляску из лифта.
Надо срочно решать, как быть дальше. Так нельзя. Так и в психушку загреметь недолго.
А потом просыпается Соня. Сначала тихо ворчит, ожидая, когда к ней подойдут. Потом уже хнычет громче. Я откидываю теплую мужскую руку и встаю. Сразу становится зябко. Об Соньку не согреться, она своя, родная, но такая крошечная… Снова Сонька засыпает только ближе к утру. Меня клонит в сон, но я боюсь ложиться. Причём сама себя боюсь. Герман откатывается на свою половину, я наконец решаюсь и ложусь. Удивительно, но рядом с ним я засыпаю почти мгновенно. Только снится всякая тарабарщина, преимущественно сексуального характера.
Сатана отвлекся от двери, на которую с упоением наносил новые раны, повернулся посмотрел на меня. Мяукнул – уйди, мол, женщина, не мешай. А ещё лучше, открой уже дверь, хватит ходить по чужакам, твоя святая обязанность – меня кормить. Совсем от рук отбилась.
И сбросила. Я посмотрела на экран смартфона. Разумеется, никаких ответов не нашла. Вы глянула в подъезд – лежит. Даже глазом при моём появлении не повёл. Только хвостом забил. Я намёк поняла и скрылась. Что делать-то? Я в расстройстве даже про квартиру забыла.
Он постоял немного у кровати, наверняка меня разглядывая. Потом наклонился, и…накрыл меня одеялом, которое у нас было на двоих, поэтому доставалась мне от него только малая часть. Потом ушёл на кухню, загремел. Проснулась Сонька, немудрено, после таких-то трелей будильника. Герман забренчал, отыскивая смесь и бутылочку, покормил, потом даже памперсы Соньке переодел. Это все было ну очень дико. Невероятно. Потом уложил Соньку возле меня и ушёл в душ. Я повернулась к дочери.
– Пусть живёт, – махнул рукой Герман. – Что там на ужин?
– Чаю?
Сонька вскрикнула, протестуя, против подобного рождения. Оттолкнулась пяточками от простыней, словно ползти собралась. Её интересовала брошенная на постели пинетка, её можно сунуть в рот и пожевать. Мои сердечные метания её нисколько не волновали. В квартире запахло кофе, я снова закрыла глаза. Потом дверь хлопнула. Боже, что я творю!
Сатана сдался. Поднялся и прошёл в квартиру, к миске. Я сразу дверь захлопнула, чтобы не ушёл. Однако кот отобедал, степенно умылся, а потом отправился спать в центр двуспальной кровати Германа. Ладно, разрешу в первый день. Я вспомнила, что и Германа неплохо бы покормить, занялась ужином. Телефон зазвонил, когда день уже клонился к вечеру.
– Хватит уж, отощаешь, ни одна кошка на тебя не посмотрит. Уж тем более та кошечка сфинкс, на которую ты летом запал.