— О чем?
— Не жди меня. Слышишь малышка? Ты молодая, красивая, если встретишь достойного мужчину, будь с ним. Прошу тебя!
— Да что ты такое говоришь, Артем? — возмущаюсь я.
— Я и так слишком много испортил тебе всего в жизни. Ты достойна счастья.
— Я буду счастлива только с тобой! Понял?! Мы с Вероникой дождемся тебя! Ты отсидишь сколько положено и вернешься к нам, слышишь, засранец?
Артем улыбается.
— О да, детка, мне нравится, когда ты говоришь, что я засранец. Я всегда знал, что ты у меня с огоньком!
— Еще с каким! — улыбаюсь и я. — Кроме шуток, Артем! Мы будем тебя ждать. И попробуй только к нам не вернуться!
Нашу идиллию нарушает конвоир.
— Время вышло. Девушка, на выход.
— Я люблю тебя! — быстро целую Артема в губы, а у самой такое опустошение в душе…
Артем
Четыре года спустя.
* * *
— Где именно болит? — наша медсестра из тюремного лазарета, дородная девушка пышных форм Наташа осторожно ощупывает мою кожу в правом нижнем углу живота.
Руки ее при этом слегка подрагивают. Она давно и упорно флиртует со мной, полная и не привлекательная. С носом-картошкой и мелкими близко-посаженными друг к другу глазами. Но даже если бы она была голливудской дивой с ногами от ушей, то я все равно не поддался бы на ее чары. Потому что меня ждут. Меня ждут две самые любимые женщины на свете. Лиана и Вероника. И предавать их даже чисто физически, не подключая ни разума ни чувств я не могу.
— Х-х-ха… — выдыхаю, морщусь от боли, когда ее ловкие пальцы сжимают внутренности, а потом резко отпускают их.
— А вот тут? — берет она слегка левее.
— Нет… только там боль. Последние несколько часов невыносимая. Из-за этого пришел.
Наташа оглядывает меня с ног до головы. Сидя в колонии, занятий спортом я не прекратил, постоянно держу себя в тонусе, слежу за здоровьем, насколько это возможно в моем положении.
Она берет мобильный телефон, включает фонарик на нем. Оттягивает поочередно мои веки. Не знаю, что она там хочет увидеть. Просит показать ей горло. Затем, долго и упорно выслушивает легкие стетоскопом. Меряет давление.
— Немного повышенное и пульс учащен. — комментирует медсестра. — А поясница болит?
— Да, перед этим два дня ломило. — подтверждаю ее догадку.
— На аппендицит похоже, — поворачивается она к сидящему рядом с нами на стуле конвоиру.
— Да это ерунда! — отмахивается от нее он.
— Угу. Если болит, то дело дрянь. Перитонит разовьется, и спасти не успеем.
— И чего делать? — хмурится конвойный еще больше.
— Вырезать… — пожимает она плечами.
— Ты сможешь?
— Нет, конечно! — фыркает Наташа, — Это тебе не бровь рассеченную зашить, и не гипс на перелом наложить. Это — целая операция. А если осложнение? Кровь придется перелить, или воспаление какое! Нет! — распаляется она от своих слов все больше, — я звоню в областной центр, пусть вышлют машину скорой помощи. Его спасать надо. И глаза мне его не нравятся. Печень не шалит у тебя? — а это уже ко мне оборачивается.