Я жму плечами. Там уже не поймешь, где болит.
— А без этого точно никак?
— Ты дурак что ли? — Наташа поворачивается обратно ко мне. — Ты ложись пока, сюда на кушетку. Если боль усилится, скажешь.
Она тянется к телефону.
Я опускаюсь на продавленную койку, заправленную белой казённой простыней. Прикрываю глаза. Мысленно благодарю небеса, что умею производить нужное впечатление на женщин. Иначе любая ерунда типа аппендицита на зоне может оказаться смертельной.
Дальше все мелькает словно в кадрах дурного кино. За мною приезжает скорая. От боли темнеет в глазах, идти не могу — ноги подкашивает.
— На носилки его! — слышу визг Наташи сквозь пелену.
Конвоиры недовольно сплевывают, тихо матерятся, но перекладывают меня на каталку. Я прикрываю глаза и это мое последнее воспоминание о зоне.
— Артем! Арте-ём… — зовет мое имя ее нежный голос, — ну приходи же в себя, милый!
Не могу понять, где я, не могу разлепить глаз, кажется, что их порежет от света. Меня тошнит и очень хочется пить, но ее голос волнует. Она рядом. Как она может быть рядом? Они сейчас далеко, в солнечном средиземноморье, на острове, где тепло круглый год, море, солнце и фрукты. Мои девочки этого заслужили. И я присоединюсь к ним, когда мой срок кончится. Я выживу на этой гребаной зоне! И не сдохну от перитонита! Только не от него, ведь это же смешно! И не по-мужски!
— Мамочка, он улыбается! — восклицает рядом голос девочки.
Вероника?! За четыре года шепелявить она перестала, и сильно выросла. Я каждый день жалею и корю себя за то, что не провел его рядом со своим ребенком. Не вижу, как она растет и взрослеет. Не был с ней, когда она пошла в первый класс, и когда закончила его, тоже не был…
— Раз улыбается, — поясняет Лианин голос, — значит скоро придет в себя. — Ну же, Артем! Мы заждались тебя.
Наверно, я еще не отошел от наркоза, вот и мерещится то, о чем мечтаю больше всего на свете. Они были у меня с месяц назад, не пропускают ни одного свидания, которое мне разрешено раз в сезон. Специально прилетают, чтобы несколько часов повидаться, поговорить, передать мне что-то с солнечного средиземноморья…
Чья-то маленькая ладошка нежно гладит меня по щеке, а потом личико нагибается ко мне и целует туда же. Пробую пошевелить рукой. Ее тут же накрывает бархатная прохладная ладонь.
— Артем, любимый наш папочка, ты нам так нужен! Возвращайся поскорее…
Наконец мне удается раскрыть глаза. Лиана и Вероника рядом. Хлопают в ладоши, улыбаются. Я пытаюсь вздохнуть, но лишь морщусь от боли.
— Тебе больно, милый?
А мне разве до боли сейча?. Удивленно смотрю на своих девчонок и глазам поверить не могу.