Со стороны Анжелики Ивановны это очень даже разумное решение, но…
— А если он сделает плохо ребенку?
— Дочери? Нет, конечно! За это даже не думай. Я не дам ее в обиду. Иди, иначе не уложу его.
Хватаю телефон из сумки. Виталик. Он на машине. Нужно попросить его приехать и забрать нас хотя бы на ночь. Только бы согласился. Хотя у него своих проблем выше крыши. А потом нужно думать, что делать дальше.
— Она еще тут?! — ревет Андрей, порываясь открыть дверь из комнаты.
Какая-то машина подъезжает прямо к тому месту, где я дрогну от холода. Слепит фарами мне в глаза.
— Ника… — шепчу я в ужасе.
Меня окутывает тепло. Куртка настолько огромна, что еще немного и достигнет моих коленей.
Снег лепит в глаза. Губа горит и влажная на ощупь — кровь скорее всего. Меня бьет дрожь. Ну почему снова полный кошмар в моей жизни?!
Оборачиваюсь. Нет. Если до этого я думала, что все плохо, то теперь — просто хуже быть не может.
Мужчина обходит машину, садится за руль и тут только я замечаю, что он остался в одной футболке, отдав куртку мне и закутав дочь в свитер. Заводит мотор. Мышцы на его руках бугрятся от напряжения, когда он выруливает из нашего двора. Дворники на лобовом стекле не справляются со снегопадом, но Полянского это не волнует.
Я опомниться не успеваю, как оказываюсь закутана в тяжелую добротную кожу, пахнущую дорого и пропитанную мускусным звериным запахом.
— Даже не проснулась. — Полянский как-то странно смотрит на то, как теперь уже я осторожно ощупываю дочь, но с ней все хорошо. Спит себе с ангельским выражением на личике.
Зачем я вообще разрешила Полянскому приближаться к дочери? Вдруг что-то пойдет не так?
— Цела?!
— Быстро в машину! — командует Зверь. — Я сейчас приведу Веронику!
— Где дочь? — тревожно вопрошает Полянский.
Хлопает дверью, молниеносно скрываясь в нашем подъезде. В машине тепло, работает печь. Из колонок льется популярная песня. Я комкаю салфетку у лица, на автомате пропитывая разбитую рану, уже на грани истерики.
Все происходит молниеносно. Рядом с нами стоит тот самый черный джип, что следил до этого. Зверь открывает передо мной дверь и едва ли не сажает силой в теплое нутро салона. Лезет в бардачок. Там небольшая стеклянная бутылка коньяка. Он оборачивает ее куском бумажной салфетки и прикладывает к моей разбитой губе.
— Родного отца? — хмыкает Полянский. — Ни за что. Я быстро.
— Лиана! — окликивает меня знакомый голос.
— Лиан! Что случилось?! — Зверь гневно смотрит на мое разбитое лицо. — КТО ПОСМЕЛ? — ревет он на ходу расстегивая короткую кожаную куртку.
— Холод. Зажми и посиди так, Лиана. Не волнуйся. Я сейчас схожу за дочерью.