Но потом случилась беда. В конце медицинской комиссии Киса в трусах шагнул на красный ковер, перед которым стоял стол. За столом сидел председатель комиссии и его помощники. Председатель комиссии с удовлетворением прочел восторженные отзывы об организме Кисы всех врачей. И сказал, не поднимая глаз на Кису:
Мне, кстати, сразу понравился этот предмет, когда Киса мне про него рассказал – черный ящик. Это очень крутой ящик. Он как бы запоминает все, что с тобой было, помимо твоей воли. Мне всегда казалось, что внутри меня тоже есть такой черный ящик. Он все запоминает, чтобы потом, уже после катастрофы, люди могли спокойно во всем разобраться, извлечь уроки. Это очень полезно – извлекать уроки из чужой катастрофы.
Все это случилось благодаря друзьям. Мама моя всегда говорила, что все это случилось из-за моих друзей. Но «из-за» друзей – это все-таки, хоть и правдивая, но какая-то обвинительная, обидная формулировка. Я всегда предпочитал говорить, что все это началось - благодаря друзьям.
И ступайте туда,
- Давай, ну. Давай. Нет, давай сзади. Да не бойся, я покажу. Вот сюда. Да не сюда, дурак. Ну где ты там. Щас. Ой. Да. Вот сюда. Ну давай же. Ой. Да. Вот сюда. Сильнее, ну, дурак. Да согни ты ноги, ты же длинный. Вот так. Да. Теперь давай. О! О! Ты что, дурак? Ты что, все? Ты что, в меня? Давай еще.
Мама моя иногда могла выразиться грубо, по-мужски, потому что много лет работала в КГБ, а там мужской коллектив, и все говорят то, что думают, и делают, что говорят.
Потом он ушел, и его снова посадили, за что-то уже очень плохое, а потом однажды уже не по нашему двору, а по всей стране прокатилась громкая история: Вася с парой рецидивистов, страшных людей, организовали бунт в тюрьме где-то на севере. Взяли в заложники медсестру, требовали самолет, миллион долларов, всю хуйню. В итоге, пока они требовали «Боинг», приехали пацаны из «Альфы», взорвали стену, и освободили медсестру, а Васю убили. Сразу убили, быстро убили, молодцы, альфавцы.
Дома менеджер сидит со мной за ужином за одним столом - как подобает истинному герою, а не пидарасу, я демократичен. Тем более, что он, мой менеджер, ужин и приготовил, потому что известно, что лучшие повара – мужчины.
Когда я взял Гоголя за нос, Гоголь вдруг подался назад. Я хотел отпустить его нос, но не мог. И Гоголь затащил меня в свой портрет.
Когда я это понял, я стал размышлять – значит, я хочу не той славы, которая жрачка, а той, которая – вечная мерзлота? Ну да, понял я, именно той. Тогда я осознал, что мне надо готовиться. Потому что вечная мерзлота покоряется сильным плюс - хорошо подготовленным. Нужны теплые кальсоны, палатка, рация, телки, собаки, вино. И все будет хорошо. И на вечной мерзлоте можно жить. Если ты Амундсен. Или мыслитель, как я. Да, я тоже был Амундсен. Амундсен духа.