Встаем, выползая из–под страшной коряги, двигаемся дальше. Если это не самое страшное, то что?!
Обеденный зал на высоком этаже. На каком конкретно, Бог его знает. Уже сбилась со счета, ибо чаще перемещаюсь по замку магическим способом. От того он кажется мне весьма маленьким. Поэтому прошу побольше окон и лоджий в комнатах, чтобы видеть, где я в пространстве относительно земли.
И начала я рассказывать о том, что дуб мне изрекал про баланс.
Сумели пройти стороной, пиявок миновав. Те в основном у крокодильих останков скопились. Тридцать – сорок метров, и воды стало поменьше. Вскоре под ногами уже стала твердая суша, которой я искренне возрадовалась.
– Поняла, попробую по своим прежним.
Хотелось мне, сняв шлем и распустив волосы заявить о том, что вас побила баба. Но я не стала этого делать. Просто кивнула, поднимая с земли чей–то меч.
Безумие… Поломанная психика. Безысходность витает вокруг. Шарахаюсь в сторону, ибо со стены падает подстреленный лучник. Липкий ужас накрывает новой волной, когда слышу, как солдаты сидят и воют. Один совсем рядом, облокотившись на орчий труп не первой свежести, весь в крови, голова ходит взад–вперед, ничего не соображает, под нос бормочет. Никому из уцелевших до раненных дела нет. Очередной гул, сменяющийся звуком удара камня о камень. Крошка сыплется, снова крики отчаяния и безумия. Из полуразваленной казармы валит дым, стонет кто–то. Не иначе, как горит. Начинаю и сама сходить с ума. Какой к черту прорыв я затеяла?! Гарнизон полностью деморализован. Только на стенах люди еще более или менее адекватные. Спешу к центральной площади, где должны быть боеспособные воины, переступая убитых и, похоже, ничего не соображающих раненных.
– Есть кто дома?! – Кричу во все видоизмененное горло. – Вождь?! Выходи!
– Жила была девочка в мире своем, – начинаю, как обычно. Феечка ушки вострит, разгорается интересом. Продолжаю таинственно: – Но случилось в ее мире что–то страшное. И она убежала в другой. Мертвый мир, где нашлись те, кто сумели спасти ее от смерти. Потому как она раненная пришла. Сильно–сильно раненная. Ей было больно, думать она стала от этого иначе. Потому оказалась злой ведьмой и стала свои силы пробовать на одном, на другом, на третьем. А последствия своих ошибок не устраняла, оставляла, как есть. В итоге уродов всяких расплодилось видимо–невидимо…
– Тем не менее, зеленой крыши, брат, – выдала Алариэль с легкой улыбкой, подтягивая меня ближе.
Сердце ахает. В груди стремительно холодеет, иду дальше. Колец я еще не цепляла, меч Огавароса только болтается на поясе без ножен. Нельзя мне сейчас раскрываться, иначе придется улетать спешно, и все сорвется к чертовой бабушке. Отстань, тварь…