Еве хотелось провалиться сквозь этот прогнивший паркет со стыда. Веня сделал шаг в сторону, даже открыл перед Савой дверь и тот закивал:
— Хорошо, Сава. Я учту.
Потом шаги и треск двери. Дрожащими пальцами Ева выключила свет в кабинете, сползла вниз по двери. Увидела его фигуру на улице — машина припаркована прямо под ее окнами. Стоит, смотрит в темные окна кабинета.
— Почему нельзя? — повторил он. — Ты тоже хочешь меня.
— Да чего сложного-то? Снять здание и перевезти книги!
— Жив там еще?
Он нахмурился, а потом его брови поползли вверх.
Абонент временно недоступен.
Почему нельзя? Что-то ведь было… Что-то логичное. Правильное. Совсем не о том, что она сама не своя и только и хочет, что опуститься перед ним на колени и взяться за его ремень. Нет… Что-то…
И вот. Шли годы, как пишут в книгах. Штукатурка все также сыпется с потолка, трубы по-прежнему протекают. Жалюзи нет, компьютер виснет, картотеку заполняют от руки.
Его голова вынырнула из люка в потолке. Потом исчезла, а вместо нее появилась нога, вторая, и Савелий стал спускаться по стремянке.
Открыть, впустить! Что ты делаешь, Ева?
Веня с ворчанием повернул к обочине. Спидометр пополз вниз. Что-то он и правда гнал как влюбленный псих, которому впервые отказала девчонка.
— Это не сон, — ответил Веня. — И я предпочел бы ущипнуть тебя.
Ева потеряла дар речи.
— Почему? — выдохнул он.
— Перезвони, как остановишься. В таком состоянии разговаривать и гнать по трассе это худший из вариантов. Хочешь, чтобы я на опознание приехал?
На самом деле, это делали вначале двухтысячных, при прошлом директоре, но шутки Савелий не понял. Кивнул, принимая заботу государства за данность.
Его глаза прожигали ее насквозь.
— Еще при Брежневе, — мрачно отозвалась Ева.
— Для вас Ева Константиновна.
Ася расхохоталась.
— Откуда ты знаешь вообще? — возмутился Веня. — Ты за тридевять земель!
— Я не влюбился, — мрачно сказал Веня.
Она юркнула за открытую дверь кабинета, захлопнула ее прямо перед носом Вени, и прижалась спиной к дереву. Дышала так, как будто пробежала стометровку.
— Почему?
— Значит, труба герметична?
Правда, нельзя, Веня.
— Букет брать будете? — процедил Веня.
Молчание на том конце.
Он кивнул, Ева краем глаза заметила, как по окнам скользнули фары автомобиля. Мечтает она, значит, как ее оттрахают в кабинете, а на французских панорамных окнах по всей длине библиотеки до сих пор нет жалюзи. Ее секс с героем-любовником видела бы вся улица.
Брат с женой шумно выдохнули в ответ.
Еще один шаг вперед. А она — один шаг назад.
— Ева, — прошептал он.
— Что ты, что ты, — сказали они хором.