Он вышел из нее, и она ощутила сожаление, что сказка кончилась. Реальность снова тут и скоро опять ее настигнет со всеми нерешенными трудностями.
— Боже, я думал, что смогу, но нет, я совершенно не могу находиться рядом с тобой и не думать о тебе…
— Приходите вечером работу принять у мальчиков.
— Ты выбрал Нику…
— Скажи это, — шептал он, исступленно лаская все, до чего мог дотянуться. — Скажи, что тоже хочешь…
Он сидел в машине, за рулем. Не сводил с нее пристального взгляда.
От цветов в каталоге разбегались глаза.
— В тебя, — выдохнул Веня. — Быстрее.
— Конечно, — совершенно серьезно кивнул Веня. — Едешь? Я не буду приставать к тебе. Мне не нужна благодарность такой ценой. Мне нужна ты и твое добровольное согласие. С меня достаточно секса в благодарность за шубку, часы или еще что-нибудь. Я сделал это… Ну потому что это явно эффективней какого-то букета.
— Да.
Она медленно обернулась к окнам. На размытой дороге возле микроавтобуса с логотипом фирмы «Мир Жалюзи» стояла низкая красная машина.
— Какая бригада?
— Веня, я не понимаю…
Ева посмотрела на сидения через лобовое стекло. О Боже.
— Что? Я только что покинула одно такое же.
— А ты материлась, — произнес довольный Веня.
— Но у нас нет денег…
— А ты подготовился, — сказала она с горечью.
— Вы ничего не должны. Если только вам этого не хочется.
Неужели ей повезет на этот раз?
Ева покачала головой.
— Прямо сегодня? — восторженно отозвалась Зинаида Львовна.
Ее щеки вспыхнули, когда она призывно прильнула к нему, стараясь не думать о том, что сейчас она, голая, лежит на полу на пальто, рядом с ним и мечтает только о том моменте, когда он снова окажется внутри нее.
И он, к ее удивлению, отвечал ей с той же страстью. Это не были поцелуи прощания.
— А если бы вам предложили переехать? Куда-нибудь ближе к цивилизации?
Веня провел всеми пальцами по ее складкам и остановился на попке. Ева охнула. Некстати вспомнились все рассказы Ники.
Он сел и завел мотор.
Было странно признаваться, что она не могла предложить своим мужчинам этого сама. Ника говорила, что все парни в восторге от такого вида секса, но почему с серьезной, строгой Евой-отличницей они не хотели заниматься им. А сама она не могла предложить им это.
Он говорил это тоном любящего мужа, который вместе с женой выбирал семейное гнездышко.
Он почти рухнул на нее. Его сильное и громкое сердцебиение, казалось, сотрясает ее всю. А ее собственное сердце билось в унисон с его, в том же бешеном ритме.
А значит…
— Ох, черт, — он вышел из нее снова почти целиком и вбился опять, — как хорошо. Готова?