Иян проснулся на закате, увидев перед собой алое зарево заходящего солнца. Дышать было больно. Он попытался сглотнуть, но его высохшая глотка не дала этого сделать. Он лежал на серых, заляпанных кровью простынях, и шум в ушах и боль в голове не давали ему оценить местность, в которой он находился. Когда захотел повернуть голову, шею захватил ужасный спазм.
— Они не маги. Они ублюдки из Ковена.
— Слушайте, я сама не знаю, что там случилось на Скалистых островах, — мгновенно ощетинилась Иветта. Эти разговоры уже давно выбили её из колеи. — Я ничего не помню. Я не знаю, как я убила тех магов…
— А, я поняла. Любовь… — Дита сделала многозначительную паузу. — Пройдёт время, и ты поймёшь, что я избавила тебя от самой ужасной ошибки в твоей жизни.
— Что?
«Ну и ну, — про себя подумала девушка. — Керник и Дита. Никогда бы не смогла представить такое».
— О, многие вещи в этом мире. Очень многие.
— Лекари говорят, что вы поправитесь. Я должен вам сообщить важную новость. Лутарийский князь был отравлен этим утром.
Иветта осеклась, уставившись на Диту.
Пришло письмо от родителей. Они выражали свою гордость за дочь, за её увеличившиеся магические способности и вклад в борьбу с Орденом Аррола. Читая скупые строки, Иветта испытывала тоску по дому. Да, она давно жила в Тиссофе и уже вряд ли бы вернулась в Гальшраир, но воспоминания о жарком солнце, заливающем жёлтые пески, о суматошных рынках и прогулках по ним вместе с отцом, о маленьком доме, пропахшем специями, которыми мать сдабривала все блюда, приносили ей одновременно радость и боль. Там ей было легко. Там не было забот. Там, в конце концов, было меньше книг и магии. Там можно было спать до обеда, просыпаясь лишь под запахи пряного чая; можно было гулять босиком по саду возле родительского дома, любуясь роскошными тюльпанами, ирисами и магнолиями и слушая щебетание майн; можно было поехать к океану и остаться на берегу на всю ночь, глядя на глубокие синие волны и засыпая под бархатным небом с бело-голубыми звёздами.
Это всё, что помнил Иян Волот, командир миротворцев — элитного подразделения армии Раздолья. Помнил, как взорвалась маленькая шаровидная штука, сделанная магами из Зарибора. Он помнил, как яркое сиреневатое пламя охватило вражеских солдат и землю вокруг, как оно стремительно разрослось и стало пожирать самих раздольцев. Смертоносная, обжигающая и жестокая магическая стихия расползлась на сотню метров, продолжая расти и погребать под собой воинов. Вой раненых и умирающих заглушал треск пламени, но эти звуки не были страшными. Они лишь обрамляли общую картину происходящего, написанную кровью и грязью — люди в огне, беспомощные, запертые в раскаленной броне, ползущие к несуществующему спасению и погибающие в момент, когда убийственное пламя добирается до костей.