А потом Иян провалился во тьму.
— Вы живы, — наконец услышал Иян. — Вам повезло, ведь вы стояли в самом центре взрыва, но обошлись только несильными ожогами. Остальным повезло меньше.
— Потеря интереса к жизни? Моя милая девочка, тебе не кажется, что это слишком рано с тобой произошло?
Командир миротворцев со страхом подумал о том, что пламя взрыва доберётся до лесов, и тогда сгорят многолетние деревья Раздолья, разнося магический огонь по округе. Ведь такое пламя не потушить ничем, кроме заклинаний, а все маги, способные произнести их, находились очень далеко.
— Да.
— Давайте перейдём к занятиям, — устало вздохнула Иветта, направляясь к столу.
Воздух прошил звук взрыва. Всё покрылось пламенем и едким чёрным дымом. Сухая трава заполыхала так, будто изначально была покрыта горючим веществом. Первые крики послышались лишь несколько секунд спустя. Это была уродливая смесь страха и боли, перетекавшая в эхо других криков. Агонии.
— Ты раз за разом доказываешь мне обратное, — магичка прикрыла на секунду глаза. — Ну. Давай приступим к занятию. Только вот…
Дита посмотрела на свою ученицу с кривой улыбкой.
Вдруг командир миротворцев почувствовал боль в ногах. Он не мог подняться и посмотреть, но успокаивал себя тем, что раз уж он чувствовал, что они болели, значит они были хотя бы на месте.
— Но я не ребёнок.
— Простите, госпожа, но глупо считать, что все керники такие же, как в случае с вашим неудачным опытом.
— Вам разбили сердце, — сочувственно вымолвила Иветта.
— Напротив. Я знаю всё. Я была влюблена. В керника.
Человек бросил горестный взгляд на молодого миротворца, лежавшего рядом.
— В Тмаркете красиво, — уклончиво ответила Иветта. — Но не так, как в Лутарии.
— Что такое?
Иян падал на спину, не чувствуя ног. Его боль была терпимой, приглушённой, как если бы он страдал от старых ран, открывшихся вновь. Он молился, он отчаянно молился Четвёрке избавить его от страданий. Он был готов умереть. Лишь бы не чувствовать всю полноту этой боли. И он не ощутил её, даже когда запах горящей плоти достиг его ноздрей — своей или чужой, он так и не понял.
Синий. Она так любила этот цвет раньше.
— Что?
— У меня плохое предчувствие. Что-то в этом мире не так, — проговорила со вздохом Дита.
— Не керники. Мужчины, — мягко поправила Дита, нисколько не обижаясь на реплику Иветты. В кои-то веки у них шёл нормальный диалог. — Я увидела в Марке то, от чего следовало немедленно бежать. Раз уж я взяла тебя под опеку, я должна не только обучать тебя всему, что знаю сама о высшей магии и об этом мире, но оберегать тебя от опасностей, коей был тот керник.