После гражданской войны георгиевская символика имела хождение только среди белоэмигрантов – непримиримых врагов советской власти. Начавшуюся 22 июня 1941 года немецко-советскую войну многие из них расценили как повод для реванша.
Отмеченные георгиевскими крестами белоэмигранты оказались наиболее последовательными союзниками немцев. Как вспоминал начальник отдела разведки и контрразведки первой дивизии РОА майор вермахта Игорь Соломоновский (бывший белогвардеец, уроженец Киева), попавшие в дивизию «старые» восточные добровольцы не очень-то доверяли генералу Андрею Власову, опасаясь, что их «продадут Сталину». А вот к Соломоновскому они, напротив, относились с доверием: «У него Георгий, это свой».
Кстати, последние награждения Георгиевским крестом состоялись в рядах Русского охранного корпуса на Балканах. Эта сформированная в 1941 г. из русских белоэмигрантов часть сражалась на стороне немцев против красных партизанских отрядов Тито, а в конце войны – и против Советской армии. Во Вторую мировую войну именно в русском балканском корпусе воевало больше всего георгиевских кавалеров.
Гвардейская ленточка – русский патриотизм на советской службе
О русском патриотизме, воинской доблести и соответствующих атрибутах Сталин вспомнил уже в ходе войны. Вскоре после того как в армии были восстановлены погоны, вспомнили и о наградах. Но восстановить такую награду, как Георгиевский крест -видимо, было уж слишком. Поэтому осенью 1943 года (кстати, вскоре после того, как избрали нового патриарха) учредили во многом схожий по идеологии с «солдатским Георгием» Орден Славы. Его статут так же, как и желто-черная расцветка ленты, напоминали о Георгиевском кресте, апеллируя к традициям российской воинской доблести. Правда, в советской терминологии это была «лента гвардейских цветов».
Кстати, вопреки распространённому заблуждению, Георгиевский крест не был официально разрешён к ношению в Красной Армии. Военнослужащие старших возрастов, среди которых были награжденные «Георгиями» участники Первой мировой, носили свои кресты «явочным порядком», в чём им не препятствовали.
Правда, после того, как был учрежден Орден Славы, в Госкомитет обороны (высший орган власти времен войны) поступали предложения приравнять бывших георгиевских кавалеров, награждённых во время войны с Германией в 1914-1918 гг., к кавалерам Ордена Славы.
«Так как статут последнего почти полностью соответствует статуту б. ордена Георгия и даже цвета их орденских лент и их рисунок одинаковы», – предлагал один «б. георгиевский кавалер» профессор Николай Анощенко. – Этим актом Советское правительство прежде всего продемонстрирует преемственность военных традиций славной русской армии, высокую культуру уважения ко всем героическим защитникам нашей любимой Родины, стабильность этого уважения, что бесспорно будет стимулировать как самих б. георгиевских кавалеров, так и их детей и товарищей на совершение новых ратных подвигов, ибо каждая боевая награда преследует не только цель справедливого награждения героя, но она должна служить и стимулом для других граждан к совершению подобных же подвигов».