Заметила, как она щурит глаза. Так, что в уголках появились мелкие морщинки, не скрытые пластикой. Не успела заметить, как она сорвалась окончательно.
— Ну, Андрюша, а как же фотографии? Ведь заказчик… да и Стас, — Вика попыталась достучаться до меня, прекрасно понимая, что ее раунд проигран.
От этого «расскажем ей» внутри все стянулось в болезненный, тугой узел. Точно так же она говорила, когда разводилась с отцом. Правда, тогда она выставила во всем виноватого именно его. Он плохой, а она хорошая. Он изменял, а она держала целибат. Он мудак и скотина, а она жертва, любящая своего мужа. Сука! Провела параллель между этими высказываниями и внутренне взмолилась, чтобы это было что-то типа «Представляешь, Андрей считает меня сучкой» или «Лера, я все рассказала Андрею, и он знает, какая я на самом деле».
— Вика! — мама замерла, и я пожалела, что не ударила. Хоть бы знал, с какой сукой имел дело раньше.
— Ты меня слышишь вообще!? — да, а пары фраз, оказывается, не нужно.
— Прости, не знаю, что на меня нашло, — мило прощебетала она, а я закатила глаза и цокнула языком.
— Я и не думаю, — продолжал врать. — Это ты увидела то, чего нет и быть не может. Мне ее стало жаль. Искренне, Вика, если ты, конечно, знаешь, как это, — у меня больше нет желания разговаривать с ней.
— То есть, ты винишь девочку в том, что она потеряла отца и стала холодной к тебе? Правда? А ты знаешь, каково ей? — я не верил своим ушам и тому, что слышал от нее.
— Андрюша, прости, просто… она огрызалась, и я… — снова закатила глаза, но на этот раз еще и улыбнулась. Это что, повод? Оправдание? Что за хрень вообще?
Увы, мои желания не сбылись, и я услышала то, что предпочла бы не слышать вообще:
— Тебя что-то не устраивает? Вообще-то тебя не приглашали, — заметила, что она, вообще-то, должна быть дома.
Она развернулась и ушла, а я проговорил ей вслед «Лера», хотя и так прекрасно понимал, что она не обернется. Ко мне подошла Вика, легонько коснулась плеча и завела руку за шею, поглаживая.
— Чего ты шастаешь полуголая? — мама слегка прищурила глаза и склонила голову на бок, ожидая ответа.
Увидела, как на лице матери проскользнула тень злости, но она быстро взяла себя в руки. Мило улыбнулась, повернулась ко мне полностью и выдала:
— Вика, твоя дочь выросла, и ты не имеешь права ее трогать, — голос Андрея звучал равномерно и спокойно.
А вот теперь пришел мой черед удивляться. Не то, чтобы я удивлена, что мать так поступила… меня удивило, что именно Ангелина попалась мне.